– И все же моим людям придется туго по такой жаре, – вздыхал Ричард, отбрасывая назад длинные золотистые волосы. – Воины расслабились в Акре, вино и женщины доставляют им удовольствие. Это ли рыцари Христа! Я повелел услать всех шлюх, оставив только прачек, но мне донесли, что девки едва ли не в мужской одежде прокрадываются в Акру, чтобы заняться своим постыдным ремеслом. А ведь я плачу́ своим людям не для того, чтобы они грешили, готовясь к святой войне. Что же мне предпринять, чтобы встряхнуть их, чтобы поднять воинский дух?
– Вы организовали турнир, государь, – заметил де Шампер. – Вы восстановили город, заняв людей работой, а воинские учения не прекращаются ни на один день.
В затемненном покое было не так жарко, как на залитой солнцем галерее, но все-таки Ричард был полураздет, его легкая шелковая туника липла к телу. Что же их ждет, когда они будут идти в воинском облачении под палящим солнцем? Не повторится ли новый Хаттин, когда люди на рейде падали от солнечных ударов, задыхаясь в доспехах?
– Расскажи еще раз, как сражаются неверные, – попросил король.
И маршал невозмутимо стал рассказывать:
– Наши рыцари совсем иначе воюют в Европе, государь. Там война – это открытая схватка, в которой важнее всего проявление доблести и силы. Здесь же тактика другая. Сарацины понимают, что им не выдержать наскока нашей закованной в броню конницы, поэтому обычно они начинают сражение с того, что обстреливают войска, разя воинов, убивая под ними лошадей. Но сама сарацинская конница, как правило, уходит от прямого удара, и их непросто вынудить пойти на сшибку. Если же они и принимают сражение, то лишь в том случае, когда уверены в своем значительном численном превосходстве. Так было и при Хаттине: Саладин начал бой только после того, когда наши крестоносцы оказались в весьма невыгодных условиях и многие из них пали под обстрелом. Известно, что к Хаттину Саладин пригнал семьдесят верблюдов, груженных стрелами, и недостатка в этих смертоносных жалах они не испытывали.
– Довольно о Хаттине! – Ричард поднял руку. – Хватит говорить о поражениях, ибо отныне нас ждут только победы! И если сарацинские язычники не могут устоять против конницы, то я заставлю их принять именно такой бой, какой нужен нам!
Его уверенность была непоколебима. Но если учитывать, что в Европе Ричард не проиграл ни одного сражения, если вспомнить, что по пути в Святую землю он за месяц захватил остров Кипр и пленил его императора, да и, подойдя к Акре, лишь немногим более чем за месяц взял этот неприступный город-крепость, то, возможно, он и прав, веря в то, что справится и с таким противником, как Саладин. В любом случае его воодушевление передалось и маршалу, и он подумал, что однажды и впрямь настанет момент, когда они въедут под знаменем Христа в Иерусалим и его собратья-тамплиеры вновь займут свою главную резиденцию в Храме Соломона [13].
Они говорили с королем еще достаточно долго, пока у входа в покой не появилась королева Беренгария.
– Господин супруг мой, вы будете сопровождать меня на вечернюю службу?
В первый миг на лице короля появилось раздраженное выражение: он не любил, когда его отвлекали от обсуждения кампании. И Беренгария, похоже, поняла, что пришла не вовремя. Ее смуглое личико побледнело, в кротких карих глазах отразился испуг. Но Ричард заставил себя улыбнуться. Подойдя к жене, он ласково поцеловал ее в лоб.
– Конечно, госпожа моего сердца. Я обязательно пойду с вами.
Когда они удалились, Уильям отправился за сестрой, ибо теперь уже начала спадать жара и на улицы стали выходить люди, так что было самое время для прогулки с Джоанной по городу. Уильям все еще надеялся, что Джоанна узнает в ком-то из встречных лазутчика Мартина д’Анэ.
Обычно на эти выходы брат с сестрой одевались так, чтобы не привлекать к себе внимания. Маршала хорошо знали в Акре, но в одеянии простого сержанта, с надвинутой на глаза каске ему удавалось оставаться неприметным. А Джоанну Уильям уговорил одеваться в костюм орденского сервиента [14]. У Джоанны была женская фигура, женская походка, однако, облаченная в длинную свободную тунику и оплечье с надвинутым на лицо капюшоном, под которым сестра прятала свои длинные черные косы, она все же сходила за юношу.
– Только смотри, не вздумай скрыть что-то от меня, – в который раз предупреждал Уильям сестру.
– Не скрою, – отвечала Джоанна, вскидывая голову. – Я поняла, каков мерзавец этот Мартин д’Анэ, как он меня использовал, порочил, обманывал. О, будь уверен, я укажу, если он покажется. Однако, Уильям, отчего ты так уверен, что этот негодяй еще в Акре?
13
Главная резиденция тамплиеров в Иерусалиме размещалась в бывшей мечети Аль-Акса, расположенной на Храмовой горе. Они считали мечеть храмом царя Соломона, и отсюда пошло их название – «храмовники».
По-французски «храм» – templ, отчего их стали называть тамплиерами.
14
Сервиенты – служащие ордена из числа простолюдинов. Выполняли различные функции – оруженосцев, воинов-пехотинцев, просто прислуги.