Надев платье и сделав марафет, я спустилась вниз, где меня ждал отец и мистер Браун. Они мило беседовали и говорили об Эмили.
— Как дети быстро растут. Вчера она играла в прятки с Дендом и Мэри, а сегодня выходит замуж. Что может быть лучше? — восторженно спросил папа, поправляя сюртук белого цвета.
— Вот так и пролетает жизнь, — с доброй грустью рассуждал мистер Браун. — У меня нет детей, поэтому я не могу разделить этого восторга.
— Очень жаль. Мэри, какая ты красивая! Сияешь, словно звезда на небе! — восхитился папа, поднимая мне настроение.
— Спасибо. Пап, а Коннор придёт? А то я два дня его не видела.
— Денд сказал, что придёт, — спокойно ответил отец.
— Хорошо, а ты Денда не видел?
— Он в своей комнате. Вот скажи мне, — обратился ментор к мистеру Брауну. — Почему индюшатина намного дороже курятины? Ведь обе птицы вкусные!
— Может быть, индюшатина полезнее? — предположил Браун, а я ретировалась на второй этаж.
Стоя около двери брата, я слабо постучала кулачком по деревянной поверхности.
— Да? — послышался голос шотландца.
— Денд, это я. Мне нужно с тобой поговорить.
— Входи, — спокойно ответил брат и я открыла дверь. Денди стоял около большого зеркала и застёгивал белые пуговицы на рубашке. Сбрив бороду, брат начал казаться моложе лет на десять и харизматичнее. Почему он сразу не сбрил эту чёртову бороду? Ведь без неё он такой обаятельный! «Всё, хватит!» — сказала я себе, прогоняя эти мысли, вспоминая истинную цель моего визита.
— Денди, ты прав. Я влюбилась в Коннора.
— Поздравляю, — не отрываясь от зеркала с невозмутимым видом, произнёс шотландец. — Я уверен в том, что это взаимно.
— И что мне делать? — с досадой спросила я.
— Ты всегда мне давала любовные советы, а теперь спрашиваешь у меня: «Что делать?» Не знаю… Будь кокетливой, строй ему глазки и постарайся быть глупой. Хотя ты и так глупенькая, — усмехнулся брат, а я нахмурилась.
— Я серьёзно! Столько намёков было, но Коннор не сделал первый шаг. Может быть, я ему неинтересна?
— Ну ты и смешная, Мэри! Ты же видела Коннора, он все слова воспринимает буквально, а из-за уважения к тебе и стеснения он не сделает первый шаг, пока не поймёт твои чувства.
— Не знаю, — грустно произнесла я и села на кровать. — Я недавно вспомнила кое-что и у меня появились сомнения.
— Что ты вспомнила?
— Я стояла с Коннором на балконе и призналась в своих чувствах. Мне хотелось его поцеловать, но он отверг мои чувства.
— Это произошло в тот день, когда ты напилась? — с какой-то усмешкой спросил брат. Я кивнула.
— Боже, Мэри! Ты была пьяна, конечно он отказался от поцелуя. Господи, вы давно могли бы быть вместе, но вы такие тугодумы, ужас! — громко ответил шотландец, застегнув рубашку до конца.
— Почему ты так в этом уверен? — спросила я брата, поправляя распущенные волосы.
— Потому, что я вижу, как Коннор на тебя смотрит. Ну, как я выгляжу? — сказал Денд, поворачиваясь ко мне лицом, демонстрируя свой профиль.
— Не дурно, — коротко отрезала я.
— И всё? — с каким-то разочарованием спросил брат.
— Ты выглядишь сногсшибательно, превосходно, умопомрачительно…
— Всё, я понял. Спасибо.
Когда Денд был готов, мы вышли из комнаты и не спеша спустились вниз. Отец встречал гостей и отправлял их в гостиную, где пара музыкантов играла на скрипке. Эмили с женихом сидели на диване, мило беседуя, но увидев нас, сестра встала с дивана, поправила своё серебристое платье и подошла к нам.
— Мерлин, Денд, знакомьтесь, — с улыбкой на лице произнесла Эмили и показала на молодого мужчину с голубыми глазами и смуглой кожей. — Мой жених — Арнольд Крихтон.
— Приятно познакомиться, — по-доброму сказал Арнольд, вставая с дивана и целуя мою руку.
— И нам, — ответил брат, улыбаясь.
В эту секунду в гостиную зашла новая гостья, с которой мы уже были знакомы.
— Мисс Гэлбрейт? — с удивлением и каким-то счастьем произнёс Денд. — Какими судьбами? — спросил брат.
— Меня и моих родителей пригласил деловой партнёр, — мягко и нежно отвечала девушка. — А вы?
— А я брат невесты, — улыбнулся шотландец. — Я рад вас видеть.
— Взаимно.
Спустя пару минут, Денд настолько разговорился, что даже забыл о моём присутствии, и я, в полном одиночестве, поднялась на второй этаж и вышла на балкон.
Солнце ярко светило сквозь белогривые облака, а птицы радостно чирикали. Несмотря на счастливую атмосферу, внутри меня возникло какое-то напряжение. Прошло примерно минут десять, но это чувство так и осталось внутри меня.
— Добрый день, Мерлин, — донесся знакомый голос за спиной. Я удивлённо посмотрела на Коннора и робко поздоровалась. Индеец встал со мной рядом и грустно посмотрел вдаль, не произнося ни слова. Наступила неловкая тишина.
— Мерлин… — тяжело протянул могавк, — То что, я тебе сказал тогда…
— Что? — вопросительно взглянула я на метиса. В глубине души всплыло осознание того, что я не могу стать по-настоящему счастливой супругой, ведь чувства к Радунхагейду не утихли, а лишь вспыхнули с ещё большей силой. Я почувствовала себя лесом, охваченным языками пламени. У ассасинов не может быть счастливой жизни.
— Ты очень талантливая и ты действительно хороший ассасин.
— И всё? — с разочарованием спросила я. — Коннор, неужели ты не видишь?
— Я всё прекрасно вижу, у меня прекрасное зрение
— Господи! Ты видишь во мне только напарника? Ладно, забудь.
— Нет, — уверенно сказал Коннор, — Я… Ну всё, хватит тянуть! — громко ответил могавк, отрываясь от небесного светила и делая шаг вперёд. Радунхагейду прижал меня к себе, держа за талию. Сердце бешено заколотилось, и я почувствовала, как кровь приливает к моей голове. Одним резким движением Коннор накрыл мои губы своими, и я почувствовала его неровное дыхание. Солёные и шершавые губы, высасывали из меня весь воздух. Ноги подкосились, но индеец с каждой секундой прижимал меня к себе всё сильнее, и я крепко застряла в его объятиях.
— Нет, ты не просто напарник, — улыбнулся могавк, отрываясь от моих горячих губ. Я посмотрела на метиса с какой-то эйфорией.
— Спасибо за разъяснение, может быть, повторим?
— С превеликим удовольствием, — сказал могавк, нежно целуя.
— Мэри, Коннор, стол уже накрыли… О боже, неужели мне не показалось? — послышался удивлённый голос Денда. — Наконец-то тугодумы всё поняли. Спускайтесь к столу, голубки.
Закатив глаза, я оторвалась от Радунхагейду, и мы втроём спустились в столовую. Официанты приносили горячие блюда, а гости громко разговаривали, смеясь. Мы сели рядом с Эмили и отцом.
— У меня тост, — привлёк к себе внимание отец, поднимая фужер с вином. — Я поднимаю этот бокал за молодожёнов. Пусть ваша жизнь будет полна приключений и пусть ваш брак станет священным и крепким, как несокрушимый форт. За Эмили и Арнольда!
Мы подняли бокалы, и отец спокойно сел на стул, поднося фужер ко рту.
— Стой! — закричала Эмили и отбросила бокал с вином на пол. Послышался треск стекла, и мы посмотрели на невестку с удивлением.
— Что на тебя нашло? — спросил ментор, а Эмили гневно стукнула по столу.
— Оно отравлено! Кто-то подсыпал яд! — с гневом и каким-то страхом произнесла Эмили. Гости запаниковали.
— Прошу вас успокоиться! — громко произнёс отец. — Для вашей же безопасности будет лучше оставаться на своих местах! Мы проведём обыск.