— Летний домик около водопада, завтра в восемь часов вечера, — прочитал метис, а я нахмурилась.
— Наивная, — саркастично произнёс брат. — Завтра он закроет глаза навсегда, — грозно произнёс брат, сжимая кулаки.
***
Наступило утро. Я с семи часов стояла на ногах. Пока ассасины спали, я готовила завтрак. За столом сидела Эмили и медленно пила чай. Её руки дрожали.
— Почему так происходит, Мэри? — спросила меня сестра, делая нервный глоток. — Представляешь, все близкие родственники убитых тамплиеров сейчас в отчаянии также, как и мы. Почему умирают самые близкие люди?
— Я не знаю, Эмили, — тяжело вздохнула я. — Мы лишь жертвы, которые пытаются выжить в этом жестоком мире. Хотя всё взаимосвязано: где есть жизнь, там есть и смерть, — сказала я, помешивая кашу.
— Ты права, но как смириться с потерей близких? — спросила меня Эмили, и я вспомнила разговор с Радунхагейду.
— Нужно научиться принимать боль и продолжать жить, — ответила я. — Как сказал Коннор: «Все близкие люди остаются в сердце, а остальное приложится». Вот например, твоя жизнь стала налаживаться. Ты вышла замуж и сегодня переезжаешь к Арнольду. Ты будешь жить в достатке, у вас родятся дети и ты будешь счастлива. — подбадривала сестру я.
— А как же ты?
— У меня нет будущего, Эмили.
— Конечно же есть, ведь у тебя появился Коннор…
— Я не об этом, — перебила сестру я. — Моя жизнь в любой момент может оборваться.
— Конечно, — усмехнулась Эмили. — Ведь ты ассасин, но это не значит, что у тебя нет будущего. Стоит только поверить.
На втором этаже послышался какой-то грохот. Эмили с удивлением посмотрела на меня, поставила кружку и поднялась на второй этаж. Через пару минут послышался дикий смех, а Денд в панике спустился вниз в одних брюках, без рубашки. Я с недоумением посмотрела на него. Грохот, смех, испуганный Денд. Мне стало интересно.
— Что произошло? — спросила я брата, а через пару секунд на кухню зашёл Коннор. Он был смущён, но, к сожалению, одет. Жаль. Я бы с удовольствием посмотрела на его обнажённое рельефное тело.
— Я спал на кровати, никого не трогал. Ко мне заходит эта неадекватная личность, — взволнованно сказал брат, показывая на Коннора, — И начинает меня будить. Причём я не слышал, как он зашёл в комнату. «Подъём!» — громко крикнул в ухо Коннор, и я от неожиданности упал на пол, завёрнутый в одеяле. И так получилось, что Коннор в этот момент наклонился и я упал на него. А потом в комнату заходит Эмили и начинает ржать как ненормальная! В это время я лежал на Конноре с одеялом!
Я начала громко смеяться. К нам, с истерическим смехом, подошла Эмили и держалась за живот, краснея как помидор.
— Ну вы даёте, — сказала Эмили, успокаиваясь.
— Коннор, ты мне изменяешь? — спросила я, делая серьёзное лицо, но через секунду меня накрыла новая волна смеха.
— У нас с тобой даже ничего не было, — с каким-то разочарованием произнёс индеец.
— Это вопрос времени, — улыбнулась я, и подошла к могавку. Вставая на носочки, я притянула лицо Коннора к себе и жадно впилась в его солёные губы.
— Мэри, каша готова, — произнесла сестра, и я оторвалась от губ Радунхагейду.
— Садитесь за стол, мамочка всех накормит! — сказала я, но все посмотрели на меня с недоумением. Все присутствующие на кухне, являлись сиротами и мне стало неловко. Хотя мне действительно хотелось проявить материнскую любовь.
Позавтракав, мы помогли Эмили собрать саквояж* и поставили его около двери. Через пол часа подъехала повозка, в которой помимо кучера сидел и Арнольд. Эмили глубоко вздохнула.
— Приезжай в гости, — обнял сестру Денд. — И мужа с собой привози.
— Конечно, Денди. И вы приезжайте к нам, — с доброй грустью сказала сестра.
— Мы будем скучать, — произнесла я, обнимая Эмили.
— И я.
Денд взял саквояж и загрузил его в повозку. Эмили быстро попрощалась с нами и села в карету к Арнольду. Кучер взял взмахнул поводьями, заставляя лошадей ехать. Эмили помахала нам из окна, а мы с Дендом и Коннором смотрели на уезжающую карету. Может быть, сегодня мы виделись в последний раз.
***
Наступил вечер. Согласно плану, я пошла к Брауну, а Коннор и Денд шли за мной, скрываясь и не привлекая внимания. План заключался в том, чтобы ассасины незаметно подобрались к Чаше, убив предателя. Осталось лишь воплотить план в действие.
Браун стоял около входа в заброшенный домик. В одной руке он держал Чашу Эдема с водой.
— Послушная девочка, — ухмыльнулся предатель. — Жаль, что я превращу твоё милое личико в кровавое месиво.
— Попробуй, — сказала я и направила пистолет на Брауна. Он посмеялся.
— Неужели? Пистолет против Частицы Эдема. Интересно, интересно…
— Чаша может убить. И я с удовольствием посмотрю на то, как ты захлёбываешься кровью, — произнесла я и выстрельнула. Пуля попала в грудь, но Браун даже не шелохнулся.
— Видишь ли, Мэри, — с какой-то насмешкой сказал предатель. — Я уже отпил воды из Чаши и чувствую себя превосходно; благодаря Чаше я стал сильнее, — прорычал Браун и выпил всю воду из Чаши Эдема. Его глаза стали краснеть, а из груди вытекала чёрная жидкость.
Бывший ассасин набросился на меня, но я в увернулась. Из кустов молниеносно выскочили Денд и Коннор. Коннор закрыл меня, как стена, а Денд накинулся на мистера Брауна с саблей.
— Мэри, разве тебе не говорили, что врать плохо? — произнёс предатель, не своим, а каким-то диким голосом.
— Кто бы говорил! — сказала я, выскакивая из-за спины, доставая шуангоу.
Мы втроём накинулись на Брауна, но он был настолько силён, что одной рукой откинул Денда в сторону. С каждой секундой, он терял свою человеческую сущность, становясь каким-то зверем. Радунхагейду напал на предателя сзади, но Браун вовремя отреагировал и ударил могавка в грудь, откидывая в сторону. Я воткнула мечом-крюком в плечо, но тамплиер усмехнулся и пнул меня ногой по животу. Взяв оружие в руку, Браун бросил Частицу Эдема и с ехидной ухмылкой надавил ногой на ребро. Дыхание перехватило, а в груди появилась ломящая боль.
— Прощай, маленькая Мэри, — прошептал предатель. Коннор схватил Брауна, но тот замахнулся и воткнул шуангоу в живот индейца. Я с ненавистью закричала.
— Тварь! — прошипела я, вонзая нож в ногу врага. Браун простонал от боли и ударил меня по лицу. В глазах темнело, но я увидела, как Денд кинул саблю и попал зверю в позвоночник. Браун упал на колени.
Собрав последние силы в кулак, я сжала пистолет и наставила дуло в лоб тамплиера.
— Это за маму, папу, Денда, Коннора и меня! — крикнула я, нажимая на курок. Послышался выстрел, я вышибла мозги предателю. Браун упал на землю, истекая чёрной жидкостью. Я кинула пистолет и бросилась к Коннору.
— Денд, он умирает! Быстро наполни Чашу! — панически произнесла я. Могавк улыбался также, как и отец. И он также держался за живот.
— Держись, — со слезами сказала я. — Держись, Радунхагейду.
— Я не думал, что ты помнишь моё имя, — прошептал метис.
— Конечно помню, дурачок.
Брат поднёс Чашу ко рту Коннора. Индеец поднял голову и сделал большой глоток. Я сжала руку могавка, она была ледяной. Радунхагейду закрыл глаза…
— Нет! Коннор, не умирай! Вспомни, ты же неубиваемый, как «Аквила», — захлёбываясь слезами, громко кричала я.
— Мама? — шепотом произнёс Коннор. — Ты жива!
— Боже, он уже бредит! — со страхом проговорил Денд.
— Папа? Что ты делаешь в поместье Ахиллеса? — голос Коннора становился громче.
— Всё хорошо, держись, — шепнула я, прижимая Коннора к себе, целуя могавка в лоб.
— Ахиллес! Выглядишь отлично! Так ты помирился с отцом? Колено больше не болит?