Эцио набрал в легкие побольше воздуха и нырнул в темноту.
Он прыгал с достаточно большой высоты, и навес обрушился под тяжестью его тела. Но поскольку рама навеса была прочно закреплена, натянутая ткань все-таки спружинила и смягчила падение. Эцио ударило о доски прилавка, но не сильно – ребра целы, к утру раны превратятся в царапины. Итак, он уже был внизу! И никто из караульных не примчался на шум.
Эцио выбрался из-под сломанного прилавка и побежал к месту, которое еще несколько часов назад считал своим домом. Добравшись туда, он вспомнил, что отец не сказал, а он не спросил, где именно искать потайную дверь. Джулио наверняка знал о ее существовании, вот только где теперь сам Джулио?
К счастью, караульных возле дома не оказалось. Ничто не помешало Эцио войти в пустой особняк, однако он на секунду замешкался. Он не мог заставить себя толкнуть дверь и войти. Казалось, это теперь чужой дом… И вновь Эцио пришлось усилием воли направить мысли в нужное русло. Глупо сокрушаться из-за битой посуды и ломаной мебели, когда речь идет о судьбе его близких. Она сейчас напрямую зависела от быстроты и успешности его действий. Юноша вошел в дом, миновал несколько непривычно темных и пустых помещений и вскоре оказался в отцовском кабинете. Там горела единственная свеча.
В кабинете все было перевернуто вверх дном. Чувствовалось, стражники забрали немалое количество финансовых документов отца. Они не церемонились: опрокидывали полки, вываливали на пол содержимое ящиков письменного стола, ломали стулья. Книги и свитки были раскиданы повсюду. Все это отнюдь не облегчало поисков. Но Эцио хорошо знал отцовский кабинет. Его глаза даже при тусклом свете оставались острыми, а мозг, хотя и взбудораженный событиями последних часов, продолжал исправно работать. Все стены отцовского кабинета были толстыми, и дверь в потайную комнату могла располагаться в любом месте. Однако Эцио решил начать поиски с той стены, где располагался большой камин. Эта стена была самой толстой, поскольку внутри пролегал дымоход. Держа в руке свечу и постоянно прислушиваясь, не вернулись ли стражники, юноша осмотрел стену. Ему показалось, что с левой стороны от рельефного мраморного обрамления камина он увидел едва различимые очертания двери. Дверь была замаскирована дубовой панелью. Если он не ошибся, то где-то рядом с потайной дверью должно находиться устройство, которое ее открывало. Эцио пригляделся. Тяжелую каминную доску держали на своих плечах мраморные атланты. Нос у левой фигуры выглядел так, словно когда-то был отколот и потом приклеен. В месте соединения виднелась тонкая трещина. Юноша слегка надавил пальцем на мраморный нос, и тот сдвинулся. Затаив дыхание, молодой Аудиторе сдвинул нос фигуры еще чуть-чуть. Деревянная панель бесшумно повернулась на пружинах, открыв вход в каменный коридор, который уходил влево.
Эцио вошел. Едва его правая нога нажала на плитку, показавшуюся ему незакрепленной, по стенам коридора вдруг сами собой вспыхнули масляные лампы. Коридор был достаточно коротким и имел легкий наклон вниз. Пройдя по нему, Эцио очутился в круглом помещении, убранство которого скорее напоминало Сирию, нежели Италию. Эцио сразу вспомнилась картина, что висела в личном кабинете отца. Там был изображен замок Масиаф, некогда бывший оплотом древнего ордена ассасинов… Однако времени на раздумья у юноши не было. Коридор закончился круглой комнатой, в которой почти не было никакой мебели. Посередине стоял массивный, окованный железом сундук с двумя тяжелыми замками. Эцио огляделся в поисках ключа. Ключа не было ни на самом сундуке, ни на полу комнаты. Может, пойти в личный кабинет отца и поискать там? Но где искать и есть ли у него время на поиски? Рука Эцио случайно коснулась замка, и тот вдруг бесшумно открылся. С такой же легкостью он открыл и второй замок. Интересно, замки сундука были настроены так, чтобы открываться, когда до них дотронется кто-то, кому это позволено? Очередная загадка, над решением которой размышлять было совершенно некогда.
Подняв крышку, Эцио увидел белый костюм с капюшоном. Чувствовалось, этому костюму немало лет. Материя была шерстяная, но незнакомой ему фактуры. Что-то побудило Эцио надеть странное облачение. Едва сделав это, он сразу же почувствовал прилив странной, неизвестной ему силы.
Следом за костюмом Эцио вынул из сундука кожаный наруч и зазубренное кинжальное лезвие. Вместо эфеса у кинжала был диковинный механизм, незнакомый молодому Аудиторе. Затем он достал меч, лист тонкого пергамента, испещренный странными знаками (вероятно, часть какого-то чертежа), а также письмо и документы для Уберто Альберти. Опустошив сундук, Эцио захлопнул крышку, вернулся в кабинет и тщательно закрыл потайную дверь. На полу валялась вместительная сумка, в которой Джулио носил документы. Эцио переложил туда содержимое сундука, а меч прицепил к поясу. Сумку он повесил себе на грудь. Продолжая недоумевать по поводу странной отцовской коллекции, хранимой в потайной комнате, Эцио задул свечу и на цыпочках направился к выходу.