Эцио был слишком изумлен, чтобы долго сердиться на Леонардо. И конечно же, он был очень благодарен этому удивительному человеку.
– Уму непостижимо, – повторял Аудиторе, то выдвигая, то убирая лезвие клинка.
Вскоре он мог делать это с закрытыми глазами.
– Невероятно!
– Согласен, – подхватил Леонардо. – Вы уверены, что у вас больше нет ни одной страницы?
– Там, где я брал эту, других не было.
– Если вдруг они вам где-то попадутся, пожалуйста, принесите их мне.
– Даю вам честное слово. А сколько я должен за?..
– Нисколько. Я имел удовольствие познакомиться с удивительным механизмом. Поэтому никаких…
Их разговор был прерван громким стуком в дверь мастерской. Леонардо поспешно покинул свой кабинет.
– Именем флорентийской гвардии приказываю: отворяйте! – послышалось снаружи.
– Сейчас открою! – крикнул Леонардо и шепнул Эцио: – Не выходите из кабинета.
Он открыл дверь и встал в проеме, загораживая вход в мастерскую.
– Это вы будете Леонардо да Винчи? – громко и грубо спросил стражник, явно привыкший вламываться в чужие дома.
– Что вам угодно? – поинтересовался Леонардо, выступая вперед и поневоле вынуждая незваного гостя отступить.
– Я уполномочен задать вам несколько вопросов, – объявил стражник.
Леонардо успел выйти из мастерской и обогнуть стражника. Тому не оставалось ничего другого, кроме как снова попятиться и встать спиной к проему.
– В чем дело?
– Согласно доносу, вы недавно якшались с заклятым врагом нашего города.
– Кто, я? Якшался? Какая нелепость!
– Когда вы в последний раз виделись или говорили с Эцио Аудиторе?
– С кем?
– Нечего тут кривляться передо мной, словно портовая шлюха! – отбросив вежливость, закричал рассерженный стражник. – Мы знаем: ты водил знакомство с той семьей. А мать этого щенка покупала твою мазню. Может, тебе освежить память?
Древком алебарды стражник ударил Леонардо в живот. Застонав от боли, художник скрючился и упал.
– Ну что, теперь разговорчивее станешь? – Стражник пнул его тяжелым сапогом. – Терпеть не могу художников. Все вы охочи до мальчишечьих задов.
Пока длилась эта отвратительная сцена, Эцио сумел неслышно подобраться к двери и встать у стражника за спиной. Улица была пуста – отличная возможность испытать новую игрушку. Молодой человек поднял руку. Лезвие клинка неслышно выскользнуло из паза. Вспомнив наставления Леонардо, Эцио растопырил пальцы и ударил стражника в шею. Заточенное лезвие было пугающе острым – яремную вену оно перерезало без малейших усилий. Стражник умер раньше, чем его тело упало в уличную пыль.
Эцио помог Леонардо встать.
Ошеломленный художник пробормотал слова благодарности.
– Я не хотел его убивать, но… сами понимаете…
– Иногда жизнь не оставляет нам выбора. Впрочем, мне пора бы привыкнуть, – вздохнул да Винчи.
– Вы о чем?
– Меня допрашивали по делу Сальтарелли.
Эцио вспомнил, как около месяца назад молодого натурщика Якопо Сальтарелли анонимно обвинили в мужеложстве, а Леонардо и еще троих – в сводничестве. Дело развалилось за отсутствием доказательств, однако репутация самого натурщика и четверых его «покровителей» оказалась запятнанной.
– Я сам не порицаю мужеложства. Кажется, немцы называют таких людей Florenzer[47]. – Художник грустно посмотрел на труп стражника. – И тем не менее эта страсть здесь считается противозаконной, – сухо продолжал он. – За это штрафуют. А когда городом правят такие, как Альберти…
– Что нам делать с трупом?
– Будем считать его… жертвой несчастного случая, – ответил Леонардо. – Помогите втащить его в дом, пока никто не видит. Пусть полежит вместе с другими.
– Несчастного случая? – растерянно переспросил Эцио. – С какими другими?
– У меня есть глубокий погреб. Там довольно холодно. Трупы выдерживают неделю. Мне время от времени привозят из больницы… бесхозные трупы. Разумеется, в неофициальном порядке. Я вскрываю их и изучаю внутренности. В научных целях. – (Эцио с нескрываемым любопытством посмотрел на друга.) – Я ведь вам говорил: мне хочется понять устройство всего.