– Понимаю, – мрачнея, повторил Скотт.
– Я лишь прошу дать мне время, чтобы разбогатеть и обеспечить Кэролайн жизнь, к которой она привыкла.
– Однако ты по-прежнему останешься ее мужем. Это совсем не то, чего я хотел.
– Вы считаете меня никчемностью. Человеком, не годящимся Кэролайн в мужья. Я надеюсь доказать вам обратное. В мое отсутствие вы, вне всякого сомнения, будете часто видеться с Кэролайн. Возможно, что ваша ненависть ко мне столь глубока, что вы воспользуетесь представившейся возможностью и настроите дочь против меня. А в том, что вы это сделаете, я не сомневаюсь. Скажу больше: я ведь могу и погибнуть. Тогда Кэролайн вернется к вам навсегда. Она станет молодой вдовой, имеющей неплохие шансы снова выйти замуж… Таковы условия моей сделки. В ответ я прошу лишь одного: не чините мне препятствий и позвольте осуществить задуманное.
Он кивнул, обдумывая мои слова. Полагаю, его больше всего тешила мысль о моей возможной гибели вдали от берегов Англии.
12
Дилан Уоллес внес мое имя в список команды корабля «Император», который стоял на якоре Бристольской гавани и должен был отплыть через два дня. Вернувшись домой, я сообщил об этом родителям и Кэролайн.
Разумеется, новость была встречена слезами, вздохами и мольбами «одуматься и остаться». Но я был тверд в своем решении. Вскоре Кэролайн уехала. Нам она сказала, что ей нужно время спокойно все обдумать. И вот втроем с моими родителями мы стояли и смотрели, как Кэролайн села в седло и покинула наш двор. Что ж, пусть Эмметт Скотт узнает новость из уст дочери и убедится: я честно выполняю свою часть сделки. Я надеялся, что и он выполнит свою.
Сейчас, по прошествии лет, когда я сижу здесь и рассказываю тебе о тех событиях, я так и не знаю, остался ли он верен данному слову. Но я узнаю, причем довольно скоро. И тогда настанет Судный день…
А в те, теперь уже далекие, дни я ничего не знал. Я был молод, глуп и хвастлив. Настолько хвастлив, что, едва Кэролайн уехала, я тут же поспешил наведаться в очередную таверну. Ко мне отчасти вернулась былая живость. Я рассказывал всем и каждому, что уплываю в далекие края, где быстро разбогатею. Очень скоро мистер Эдвард Кенуэй и миссис Кэролайн Кенуэй станут богатой супружеской парой. Мои хвастливые речи вызывали не столько дружеское одобрение, сколько презрительные насмешки. Мне возражали, упрекая в самонадеянности и отсутствии надлежащих черт характера. Предрекали, что скоро я вернусь, поджав хвост, и еще больше опозорю своего отца.
За все это время улыбка не сходила с моего лица. Улыбка знающего, уверенного в себе человека. «Вот увидите», – говорила она.
Но при всей затуманенности моей головы и ввиду скорого отплытия… а возможно, именно из-за них я по-прежнему принимал слова толпы близко к сердцу. Мысленно я спрашивал себя: «Настолько ли я крепок внутри, чтобы выдержать жизнь капера? Вдруг я действительно вернусь, поджав хвост?» И конечно же, я сознавал, что могу погибнуть.
Посетители таверны были правы и в другом: я уже опозорил отца, обманув его ожидания. Едва услышав о скором отплытии, отец разочарованно взглянул на меня, и эта разочарованность навсегда осталась в его глазах. Я чувствовал его печаль. Надежды (пусть и порядком ослабевшие) на то, что я перестану бражничать и впрягусь в фермерскую лямку, которую тянули они с матерью, теперь рухнули окончательно. Я не только уплывал навстречу новой жизни, я целиком рвал с прежней. С той, которую он создал для нас троих: себя, моей матери и меня. Я отверг будущее, предначертанное ими. Решил, что стою большего.
Надо признаться, я никогда особо не задумывался о том, каким образом мое решение скажется на отношениях Кэролайн с моими родителями. Даже не знаю, с чего я решил, будто после моего отплытия она останется на ферме.
В тот вечер, вернувшись из таверны, я застал дома Кэролайн, одетой, как для вечерней прогулки.
– Ты куда собралась? – заплетающимся языком спросил я.
Кэролайн избегала смотреть мне в глаза. У ее ног белел внушительный узел. Я заметил, что сама Кэролайн одета изящнее, чем в тот день, когда уезжала от нас.
– Я… – Наконец она подняла на меня глаза. – Родители предложили мне пожить у них. И я согласилась.
– Что значит «пожить у них»? Ты живешь здесь. Со мной.
В ответ я услышал, что мне следовало бы не бросать своих родителей. Мне также следовало довольствоваться скромным заработком и дорожить тем, что имею.
Дорожить ей.
Выпитый эль мешал мне соображать, однако я попробовал убедить Кэролайн в том, что дорожу ей. Что все, что я делаю, я делаю ради нее. Но в ее ответах слышались речи ее отца. Я ожидал, что Эмметт Скотт будет настраивать ее против меня, но никак не думал, что этот грязный червяк начнет свое гнусное дело так скоро.