еще крепче, даже так. Но теперь надо думать о другом. О папиных похоронах. И, конечно,
о маме.
А потом я очутился в прихожей, перед входной дверью, и прежде чем я это понял,
я уже открыл дверь и, не задумываясь — во всяком случае, не слишком задумываясь, —
шагнул на крыльцо и дальше — в мир, омраченный холодом.
2
- Куда это, к дьяволу, вас несет в такую рань, да еще и по морозу, мастер Хэйтем?
Возле дома остановилась карета, и в ее окно выглядывал мистер Берч. На нем была
шапка потеплее, а шарф укутывал его до самого носа, так что с первого взгляда можно
было бы принять его за разбойника.
- Просто посмотреть, — сказал я, стоя на ступеньках.
Он потянул шарф вниз и попробовал улыбнуться. Обычно при улыбке глаза его
вспыхивали, но теперь они были похожи на тлеющие угольки, подернутые пеплом и не
способные дать ни капельки тепла, как и его натянутый, утомленный голос.
- Кажется, я знаю, что вы ищете, мастер Хэйтем.
- Что же, сэр?
- Дорогу домой.
Я поразмыслил и понял, что он прав. Беда в том, что первые десять лет жизни меня
опекали родители и няньки. Я знал, конечно, что площадь Королевы Анны находится где-
то рядом, в нескольких минутах ходьбы, но я понятия не имел, как туда добраться.
- Вы хотели бы там побывать? — спросил он.
Я пожал плечами, но правда заключалась именно в этом: да, я представлял себя в
стенах моего старого дома. В игровой комнате. Представлял, как достаю…
- Ваш меч?
Я кивнул.
- Я боюсь, что там в доме теперь опасно. Вам действительно очень туда надо? Разве
что глянете. Садитесь, а то такой холод, что нос наружу не высунешь.
У меня не было причин отказываться, тем более что откуда-то из глубины экипажа
он извлек шапку и накидку.
Чуть погодя мы подъехали к дому, но он выглядел совсем не так, как я
представлял. Все было хуже и намного. Казалось, что сверху по дому кто-то стукнул
исполинским кулаком, проломив строение от крыши и до самого фундамента и оставив
огромную, рваную дыру. Это был не просто разрушенный дом. Само представление о нем
было разрушено.
Сквозь разбитые окна мы увидели прихожую, а через разбитые полы — коридор
тремя этажами выше, и все это — почерневшее от сажи. Я видел знакомую мебель,
закопченную и обугленную, и на одной из стен — обгоревшие портреты.
- Сожалею, но внутри действительно очень опасно, мастер Хэйтем, — сказал Берч.
Минуту спустя он усадил меня обратно в карету, дважды стукнул в потолок
тростью, и мы уехали.
- Тем не менее, — сказал мистер Берч, — я вчера взял на себя смелость добыть ваш
меч, — с этими словами он вытащил из-под своего сиденья коробку. Она тоже была вся в
саже, но когда он поднял коробку на колени и снял крышку, внутри все так же лежал и
поблескивал меч, как в тот день, когда мне его подарил отец.
- Благодарю вас, мистер Берч, — только и смог я выговорить, когда он закрыл
коробку и поставил ее между нами на сиденье.
- Это прекрасный меч, Хэйтем. Я не сомневаюсь, что вы будете хранить его, как
зеницу ока.
- Конечно, сэр.
- Вот интересно, когда он вкусит первой крови?
- Не знаю, сэр.
Последовала пауза. Мистер Берч поставил трость между колен.
- В ночь нападения вы убили человека, — сказал он и отвернулся в окно. Мы ехали
мимо домов, которые едва виднелись сквозь дымку морозного воздуха. Было еще очень
рано. На улицах тишина.
- Каково это было, Хэйтем?
- Я защищал мать, — ответил я.
- Это был единственный выход, — кивнул он, — вы поступили правильно. Это не
подлежит сомнению. Но единственность выхода в данном случае не меняет того факта,
что убийство человека не пустяк. Для кого бы то ни было. И для вашего отца. И для меня.
И тем более для мальчика такого нежного возраста.
- Я не испытывал ужаса, когда действовал. Я просто действовал.
- И с тех пор об этом не думали?
- Нет, сэр. Я думал только об отце и о матери.
- А о Дженни?.. — спросил мистер Берч.
- Да, сэр.
Снова пауза, а когда он заговорил, голос его был ровным и мрачноватым.
- Мы должны найти ее, Хэйтем.
Я молчал.
- Я намереваюсь ехать в Европу, где, по нашим сведениям, ее удерживают.
- Откуда вы знаете, что она в Европе, сэр?
- Хэйтем, я являюсь членом влиятельной и важной организации. Это своего рода
клуб или сообщество. И одно из преимуществ этого сообщества в том, что у нас повсюду
есть глаза и уши.
- Как оно называется, сэр? — спросил я.
- Тамплиеры, мастер Хэйтем. Я рыцарь-тамплиер.
- Рыцарь? — я смотрел на него внимательно.
Он хохотнул.
- Ну, может быть, не такой рыцарь, какими ты их себе воображаешь, Хэйтем, не
средневековый реликт, но идеалы наши остались прежними. Как наши предшественники
пытались установить мир на Святой земле несколько веков назад, так и мы являемся
невидимой силой, которая помогает поддерживать спокойствие и порядок в нынешнем
мире.
Он махнул рукой в окно, за которым постепенно оживлялись улицы.
- Всему этому, Хэйтем, требуется структура и дисциплина, а структуре и
дисциплине нужны образцы для подражания. Этот образец и есть Тамплиеры.
У меня голова шла кругом.
- И где же вы собираетесь? Что делаете? У вас есть доспехи?
- Потом, Хэйтем. Потом я расскажу вам побольше.
- И отец был с вами? Он был рыцарем? — у меня колотилось сердце. — Он готовил
меня, чтобы я стал таким же?
- Нет, мастер Хэйтем, он не был с нами, и боюсь, что, насколько мне известно,
фехтованию он обучал вас, просто чтобы… в общем, ценность ваших уроков доказывает
хотя бы тот факт, что мать ваша жива. Нет, мои отношения с вашим отцом основывались
не на моей принадлежности к Ордену. Имею удовольствие сообщить вам, что он
пользовался только моими навыками в управлении имуществом, а не моими тайными
связями. Но он все-таки знал, что я Рыцарь. В конце концов, у тамплиеров влиятельные и
обширные связи, и иногда они помогали в нашем бизнесе. Ваш отец мог не состоять в
Ордене, но он был достаточно мудр, чтобы ценить полезные связи: дружеское слово,
полезную информацию, — он глубоко вздохнул, — в том числе и сведения о нападении на
площади Королевы Анны. Конечно, я его предупредил. Я спросил, почему на него
должны напасть, но он посмеялся над этими сведениями, хотя, может быть, не вполне
искренне. Мы поспорили по этому поводу. Повысили голоса, и мне остается только
жалеть, что я не был настойчивее.
- Это тот спор, который я слышал? — спросил я.
Он покосился на меня.
- Вы слышали? Надеюсь, не подслушивали?
Его тон снова вызвал у меня благодарность.
- Нет, сэр, я слышал громкие голоса, только и всего.
Он пытливо посмотрел на меня. Убедившись, что я сказал правду, он снова стал
смотреть перед собой.
- Ваш отец был так же неподатлив, как и непостижим.
- Но не мог же он отмахнуться от предупреждения, сэр. В конце концов, он ведь
нанял охрану.
Мистер Берч вздохнул.
- Ваш отец не посчитал угрозу серьезной, и ничего бы не предпринял. Когда он
отказался меня выслушать, я попытался поставить в известность вашу матушку. И это
именно по ее настоянию он нанял охранников. Теперь я жалею, что не заменил их своими
людьми. Все, что я могу теперь сделать — это попробовать разыскать его дочь и наказать
виновных. Чтобы сделать это, я должен выяснить — почему; что было целью нападения.
Расскажите мне, что вам известно о его прежней жизни, до Лондона, мастер Хэйтем.
- Ничего, сэр, — ответил я.
Он сухо усмехнулся.
- Ну, в этом мы оба совпадаем. На самом деле, не только мы. Ваша матушка тоже
ничего не знает.
- А Дженни, сэр?
- О, и Дженни также непостижима. Она была столь же разочаровывающей, сколь и
очаровательной, и столь же непостижимой, сколь и восхитительной.
- Была, сэр?