– Возможно, – ответил Исайя. – Если это не будет мешать исследованию.
– Мы, конечно, обязательно сообщим родителям обо всем этом, – добавила Виктория.
Шон не должен был об этом думать. Он поможет Исайе и «Абстерго», чем сможет. Просто было трудно проститься с жизнью, которая как будто стала его собственной. Но он, наконец, кивнул – скорее себе, чем Виктории и Исайе.
– Хорошо, – сказал он. – Тогда кто следующий?
Виктория провела пальцем по экрану.
– Мы собираемся вернуться немного назад в историю твоих предков. Ирландия, конец восемнадцатого века.
– Хорошо, – сказал Шон. – Ладно, давайте сделаем это.
– Отлично, – улыбнулся Исайя. – Шон, тебе суждено творить великие дела. Мы втроем войдем в историю.
Шон немного смутился, услышав его слова – для него это много значило. После аварии, казалось, никто не ожидал от Шона чего-то полезного. Любое достижение, каким бы незначительным оно ни было для тех, кто мог ходить, делало его героем. Было приятно ощущать себя важным человеком, единственным, кто был способен сделать что-то.
– Спасибо, – выдавил он.
– Спасибо тебе, – сказал Исайя, подходя к двери комнаты Анимуса. – А теперь оставляю тебя в умелых руках доктора Бибо.
Шон поправил ремень и терпеливо ждал, пока доктор Бибо перепроверяла правильность всех соединений оборудования. Затем она вернулась к мониторам и начала работу. Шон смотрел в потолок, прислушиваясь к ее словам и стуку клавиатуры. Он волновался перед новой симуляцией.
– Хорошо, – сказала Виктория через несколько минут. – Я готова включить Теменной Супрессор. Ты готов?
– Да, – ответил Шон.
Виктория подошла и надела на его голову шлем. Звуки и изображение как будто исчезли, отрезав его от остального мира. По сравнению с Анимусом Монро, первое использование этой модели вызывало специфическое ощущение – сравнимое с тем, которое испытывает водитель, когда пересаживается с допотопной машины за руль «Феррари».
– Ты слышишь меня, Шон? – спросила Виктория.
– Да.
– Можно начинать. Ты готов?
Шон глубоко вздохнул. Это был единственный момент в симуляции Анимуса, который он не любил. Он закрыл глаза.
– Я готов.
– Попытайся расслабиться. Идет загрузка Коридора Памяти…
Однажды на каникулах, когда Шону было пять лет, он упал в реку. Неистовое течение понесло его вниз, прежде чем кто-нибудь смог ему помочь. Его воспоминания об этом случае были нечеткие. Основное ему потом рассказали родители, но кое-что он и сам помнил. Он помнил немногое, но это до сих пор осталось с ним. Чувство абсолютного бессилия против стихии. Он был не в силах бороться с той живой стеной воды, которая швыряла его как щепку и в итоге чуть не прикончила.
Такое же чувство возникало от воздействия Теменного Супрессора.
Тогда Шона вытащил из реки его дядя, который рыбачил недалеко от места, где мальчик упал в воду. Но сейчас дяди тут не было, и это была не река. Поток был в голове Шона.
Контуры Коридора Памяти вспыхнули вокруг Шона, на мгновение ослепив его, но быстро сменившись бесформенным и бесцветным туманным сиянием.
– Введение теменных контактов через три, две, одну…
Его накрыло волной.
Глава 4
Грейс чувствовала то же, что и Шон. Или, по крайней мере, она предполагала, что у него те же ощущения. Грейс точно не знала, потому что они не говорили об этом подробно, но думала, что он находится здесь, в Эйри, по тем же причинам, что и она. Хотя другие, вероятно, не замечали связи между ними.
Она смотрела на Шона, когда он выходил из зала. В это время Дэвид начал говорить о своей симуляции воспоминаний их прадеда, который был пилотом в 302-й авиационной дивизии во время ее изоляции, управляя истребителем «Р-51 Мустанг»[13].
– У них есть три цветных огня под концевой частью правого крыла, предназначенных для передачи кодовых сигналов на землю. Красный, зеленый и желтый.
Он усмехнулся, а затем сказал: «Самый главный авиационный симулятор». Возможно, уже в пятидесятый раз.
– Красный, зеленый и желтый? – спросила Грейс. – Это не какая-то компьютерная игра. Мы здесь не для того, чтобы веселиться.
– Но это весело, – сказал Дэвид. – Почему тебе всегда нужно все испортить, Грейс?
Грейс слушала его вполуха, думая о Шоне, и смотрела на Наталью. Та смотрела на дверь, вероятно, тоже думая о нем. Грейс точно не знала, что происходило между ними, но Шон всякий раз нервничал и умолкал, когда Наталья была рядом. Было очевидно, что она ему нравилась, но Грейс не могла понять, как Наталья относилась к нему. Эта девушка все хранила в себе. Можно было сравнить ее с черепахой, которая очень редко показывается из своего панциря. По внешнему виду Натальи нельзя было понять, что она чувствует.
13
Американский одноместный истребитель дальнего радиуса действия периода Второй мировой войны.