Выбрать главу

Эдди взял паузу, чтобы собраться с силами и продолжить. При этом он сделал глубокий вдох, как будто собирался прыгнуть в ледяную воду.

– Что касается рабского одобрения сержантом Маниоро всех действий и поведения обвиняемого, то позволю напомнить эмоциональное и по-детски наивное заявление первого о том, что они «братья по воинской крови». – Полковник Уоллес насупился, его товарищи заерзали беспокойно на стульях. Вообще-то, Эдди надеялся на другую реакцию, а потому поспешно добавил: – Полагаю, что защита проинструктировала свидетеля перед заседанием и он, как попугай, готов повторять все, что вложат ему в рот.

– Капитан Робертс, уж не хотите ли вы сказать, что свидетель сам выстрелил себе в бедро из лука исключительно из желания покрыть трусость командира? – осведомился полковник Уоллес.

Зал взорвался хохотом, и Эдди опустился на стул.

– Тишина в суде! Пожалуйста, джентльмены, пожалуйста! – укоризненно обратился к присутствующим секретарь.

– У вас все, капитан? Вы закончили? – осведомился Уоллес.

– Да, ваша честь.

– Лейтенант Сэмпсон, что можете сказать по сути обвинения?

– Ваша честь, мы не только не согласны с обвинением по существу, но и полагаем оскорбительными и порочащими честь сержанта Маниоро высказывания стороны обвинения. Мы уверены, что суд примет во внимание показания честного, доблестного и верного солдата, чья преданность долгу и уважение к офицерам есть тот самый сплав, из которого и выкована британская армия. – Бобби обвел взглядом судей, заглянув поочередно каждому в глаза. – Джентльмены, защите добавить нечего.

– Суд удаляется для вынесения приговора. Соберемся здесь же в полдень. – Уоллес поднялся первым и, понизив голос, обратился к двум своим товарищам: – Ну что, парни, по-моему, мы еще успеем на корабль.

На выходе из зала Леон наклонился и шепнул другу:

– Сплав, из которого выкована британская армия? Сильно сказано.

– А разве нет?

– Тебя угостить пивом?

– Возражать не буду.

Ровно через час полковник Уоллес занял свое место на возвышении и положил перед собой бумаги. Потом смачно прокашлялся и заговорил:

– Прежде чем перейти к оглашению приговора, мне хотелось бы отметить, что на суд произвели сильное впечатление поведение и показания сержанта Маниоро. На наш взгляд, это честный, верный, доблестный солдат. – (Бобби расцвел – полковник слово в слово повторил его характеристику.) – Мнение суда должно быть отражено в послужном списке сержанта Маниоро.

Председатель сделал небольшую паузу и, повернувшись, строго взглянул на Леона:

– Наш приговор таков. По обвинению в трусости, дезертирстве и преступной халатности признать обвиняемого невиновным. – (За столом защиты облегченно выдохнули. Бобби похлопал друга по коленке.) – Однако, – строгим голосом продолжал полковник, – понимая и признавая, что стремление обвиняемого при любой возможности навязать противнику бой полностью соответствует традиции британской армии, мы считаем, что, последовав за неприятельским отрядом и не исполнив приказа как можно быстрее идти в Ниомби, лейтенант Кортни преступил военный кодекс, требующий строгого подчинения приказам вышестоящего офицера. Следовательно, мы вынуждены признать его виновным по данному пункту.

На лицах Бобби и Леона отразилось смятение. Майор Снелл, сложив руки на груди, с самодовольной усмешкой откинулся на спинку стула.

– Перехожу к приговору. Обвиняемый, встаньте. – (Леон поднялся и, вытянувшись по стойке смирно, упер взгляд в стену за головой полковника.) – Приговор «виновен» будет занесен в послужной список обвиняемого. До окончания суда ему следует находиться под стражей, после чего незамедлительно вернуться к исполнению служебных обязанностей во всей полноте и соответствии его званию. Боже, храни короля! Заседание окончено! – Уоллес поднялся, поклонился присутствующим и повел своих товарищей к бару. – Время до поезда у нас еще есть. Я буду виски. А вы, парни?

Направляясь к выходу из зала суда, вновь восстановленного в прежнем статусе офицерской столовой, Бобби и Леон поравнялись со столом, за которым сидел Снелл. Майор поднялся и надел фуражку, заставив лейтенантов вытянуться и отдать честь. Выпученные бледно-голубые глаза и растянутые в недовольной гримасе губы придавали ему сходство не столько с лягушкой, сколько с отвратительной ядовитой жабой. Выдержав паузу, он небрежно козырнул в ответ.

– Завтра утром, Кортни, явитесь за очередным приказом. Быть у меня ровно в восемь ноль-ноль, – отрывисто бросил он.

– Что-то мне подсказывает, что подружиться с Лягушонком у тебя не получится, – пробормотал Бобби, когда они вышли на залитый солнцем плац. – Думаю, он сделает все возможное, чтобы разнообразить твое унылое существование, наполнить его смыслом и содержанием. Вот увидишь, завтра тебя отправят в пешее патрулирование к озеру Натрон или в какое-нибудь другое богом забытое местечко. Увидимся мы не раньше чем через месяц, зато ты посмотришь страну.