- Плохо дело, Инди!
- Что там?
- Кораблю придали ускорение на снижение. Причем, по нештатной траектории. Вскоре мы войдем в плотные слои атмосферы и если не сгорим в ней целиком, то уж точно расшибемся в лепешку о поверхность планеты. Мда...
- Так скорректируй курс, Иво!
Ларсен повернул к девушке, предпринимающей сейчас свой собственный героический поход к креслу, бледное лицо:
- Не выйдет, Инди. Они умудрились заблокировать управление. Пока я сломаю блокаду, будет слишком поздно. Надо выбраться в тамбур и попробовать эвакуироваться.
Инди зажмурилась, помотала головой, будто пытаясь прогнать, как дурной сон, вырисовывающуюся ужасную реальность, развернулась на четвереньках и двинулась по направлению к выходу из рубки. Ларсен сполз с кресла и, едва держась на ногах, отправился за ней следом. Двери они достигли почти одновременно. Инди ткнулась макушкой в створку двери, а Ларсен, привалившись к переборке, опустил ладонь на сенсор управления выходом. Сенсор мигнул и заалел аварийным светом. Дверь не шелохнулась.
- Черт, дверь заблокирована!!!
- Что будем делать, Иво?
- Попытаемся в оставшееся у нас время сломать блокировку управления. Иного пути нет.
- Интересно, как там капитан? Думаешь, они уже добрались до него?
- Уверен. Но сейчас мы ничем не сможем ему помочь, - и Ларсен вновь двинулся в мучительное путешествие назад к пульту управления...
Дружное "ах" разнеслось под сводами залы. Дамы, чуть приподнявшись со своих мест, застыли с отведенными в стороны веерами, превратившись на несколько мгновений в нарядные фарфоровые статуэтки в натуральную величину. Их кавалеры, хоть и не выказывали столь открыто своего восхищения увиденным, все же слегка поддались вперед.
На окруженной зрителями небольшой площадке прямо в центре просторного бального зала высокий худощавый мужчина завершал последние пассы над объектом своей магии. У человека был жесткий орлиный профиль. Строгий парик закрывал его волосы, оканчиваясь над самым верхом стоячего воротника камзола коротенькой косичкой с вплетенной по всей ее длине черной атласной лентой, завязанной на конце маленьким бантом. Под расшитым серебром черным камзолом находилась идеально белая рубашка, шею закрывал шелковый платок. Широкий серебристый пояс охватывал тонкую талию мужчины, а кончик пояса, украшенный изящной кисточкой, свободно спадал вдоль внешней стороны правого бедра. Батистовые черные панталоны, украшенные серебряным шитьем, подчеркивали стройность ног человека, а правильной формы икры обтягивали белые чулки. Завершали наряд строгие башмаки на невысоком каблуке, украшенные жадеитовыми квадратными пряжками.
Впрочем, зрители были разодеты гораздо менее скромно. Дамы в атласных платьях только разнообразием своих пышных париков каждая по отдельности привлекали к себе внимание. Пальцами, усыпанными перстнями, они обмахивались изящными веерами, изредка поворачивая свои густо разукрашенные косметикой лица к своим кавалерам. Среди мужчин были представители высшего сословия, а также военные, облаченные в парадные мундиры, богато расшитые золотым шнуром и украшенные массой аксельбантов, удостоверяющих принадлежность их владельцев к высшему армейскому рангу.
Одна из зрительниц была уже в возрасте, что не мешало ей стянуть свою талию тесным корсетом, как у иной молодой дамы. Она всматривалась в разворачивающееся представление через маленький золоченый лорнет. Ее собственные пышные волосы, не укрытые париком и слегка тронутые сединой, вздымались высокой прической. Тонкие суховатые пальцы скромно несли почти незаметный перстень с маленьким бриллиантом. Несмотря на видимую скромность, казалось, именно эта дама и является центром представления, а не мужчина в круге. Вот она слегка кивнула, поощряя мага, и собравшиеся в кружок благородные зрители в очередной раз ахнули, когда тот отступил на шаг от плавающей над полом спящей девушки.
Эта девушка была прекрасна. Ее лицо не несло ни малейшего следа косметики, а смуглая кожа играла в ярком свете люстр нежным золотистым оттенком. Огромные глаза были закрыты, а маленькие губы на овальном лице сложились в яркий слегка влажный цветок. Ее легкая одежда, не скрывающая всех прелестей тонкой изящной фигурки, состояла из воздушных полупрозрачных шаровар, искрящихся блестками, узких темно зеленых бархатных шорт и расшитого бисером и маленькими жемчужинами светло-зеленого лифа. Тело девушки парило, казалось, без всякой поддержки над полом в горизонтальном положении, и ее ничем не скрепленные густые длинные волосы волнами спадали вниз, играя искорками света и непредсказуемо меняя свой цвет.
Мужчина провел очередной пасс рукой над спящей девушкой и та пробудилась. Опершись спиной на предусмотрительно подставленную руку факира, она встала на пол аккуратными ножками, обутыми в башмачки с загнутыми носками. Как будто сбрасывая остатки сна, девушка тряхнула копной непослушных волос, расплескав каштановые струи по своим обнаженным плечам, и благодарно поклонилась раздавшимся со всех сторон бурным овациям.
- Браво, граф!!!
- Месье Калиостро, вы превзошли сами себя!
- Граф, мы ждем Вас у себя после представления...
- Вас и вашу помощницу...
Дама в возрасте степенно встала, сложила веер одной рукой, слегка ударив им по подставленной ладони другой руки. Сверкнув черными глазами на застывшего с бесстрастным выражением лица графа, она негромко произнесла, заставив утихнуть весь восторженный гомон:
- Надеюсь, граф, вы останетесь с нами в этот вечер?
Калиостро впервые за все время представления поклонился, скрывая мелькнувшую на его губах улыбку.
- Я с благодарностью принимаю ваше предложение, герцогиня.
- Тогда продолжим наш праздник! - довольная ответом, герцогиня указала кончиком веера на балкон, выдававшийся из балюстрады, охватывающей зал по периметру. Сидевшие там в течение всего представления графа музыканты начали издавать своими инструментами характерные для расстроенного ансамбля звуки. Наконец, легкая мелодия полилась под сводами зала, и зрители из тесного кружка стали разбредаться к стоящим у стен мягким диванчикам и столикам, уставленным фруктами и освежающими напитками. Они объединялись в маленькие компании по интересам, пересказывая последние придворные сплетни, исподволь обсуждая друг дружку, рисуясь и флиртуя. Украшенные начищенной медью двери зала распахнулись, и слуги в расшитых золотом ливреях стали разносить вино и сладости.
Граф и его помощница, окруженные группой щебечущих молодых дам, впечатленных представлением Калиостро, направились к крайнему столику в конце зала. Едва граф успел произнести пару дежурных фраз в ответ на сыплющийся на него град вопросов, как к ним подошла герцогиня, распугав своим появлением не столь именитых девушек, которые тут же отошли на почтительное расстояние. Герцогиня уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут в тесный кружок, образованный ей, графом и его прелестной помощницей, вклинился низенький слуга. Несуразный парик на его голове сидел как-то криво и даже, казалось, едва заметно шевелился. Ливрея слуги имела до смешного огромные обшлага на рукавах, а раздутые панталоны и башмаки с квадратными носами и на толстенной подошве довершали комичное одеяние. Поведение слуги было в высшей степени неучтивым, потому как он, не обратив совершенно никакого внимания на герцогиню, протиснулся мимо нее к графу, заставив почтенную даму отступить. Потянувшись на цыпочки, слуга что-то зашептал Калиостро на ухо.
Лицо графа стало задумчивым, он слегка кивнул слуге и тот отступил за спину Калиостро, незаметно дернув за краешек прозрачных шаровар девушку, привлекая ее внимание. Герцогиня, заметив на лице графа тревогу, наконец-то решилась продолжить разговор, столь беспардонно прерванный дерзким слугой:
- Что-то случилось, сударь?
- Нет, герцогиня, ничего серьезного. И ради Бога, извините моего бесцеремонного слугу. Он, конечно же, будет наказан, - при этих словах герцогиня заметила, как слуга на секунду недобро зыркнул глазами в ее сторону, и внутренне поежилась, приметив какой-то неестественный цвет лица у этого нахала. Чтобы отвлечься от неприятных ассоциаций, она обратила свой взор на девушку - помощницу графа, и спросила: