Сфера магического в вавилоно-ассирийской культуре изучается не сама по себе, а в отраженном текстами виде. Изображений, связанных с магией, дошло гораздо меньше, чем текстов, а тексты сами нуждаются в классификации, поэтому магия, изучаемая через тексты, предстает множеством отражений в самых удаленных и разнообразных по форме зеркалах. Магические обряды и формулы сохранились в эпосе, гимнах, царских надписях, заговорах, молитвах, записях ритуалов, в гадательной и астрологической литературе. Магия и ритуал, магия и миф, магия и культ, магия и текст, магия и медицина — все это отдельные большие проблемы, столкнувшись с которыми, думаешь: а что же не есть магия в месопотамской культуре? Ни одно строительное, агрохозяйственное, ремесленное предприятие нельзя представить себе вне магического действа, не говоря уже о дворцовой жизни и военных походах, где ритуалы, гадания, толкования снов составляли едва ли не половину всего дела. Получается, что вавилоно-ассирийская магия практически тождественна вавилоно-ассирийской культуре, что вне магии в сплаве с элементами религии этой культуры не существует вообще. Это означает, что наша тема приобретает философско-культурологический масштаб, переводя аспект культуры в ее важнейшую характерную черту.
Итак, месопотамская культура по преимуществу магична. В этом она не одинока, все культуры ранней древности — и египетская, и шумерская, и хеттская отличаются желанием больше воздействовать на природу, чем подчиняться ей. Причина понятна: древний человек, обустраиваясь на необжитой земле, находился в постоянном противодействии силам природы, враждовал с ними, хотел их усмирить, покорить и приспособить к своим нуждам. Но магичность разных культур имеет различную направленность и, кроме того, различную степень сплавленности с религиозным началом. Если говорить о древнем Ближнем Востоке, то, пожалуй, самое большое число ритуально-магических текстов дошло от хеттов, причем в их культуре ритуал и магия прочно связаны с культом царя. Религиозного в хеттских текстах совсем немного, поскольку сильно упование народа на могущественную светскую власть, и нет нужды унижаться перед силами внешнего мира[2]. Стало быть, хеттская магия может быть охарактеризована как магия потестарная, или магия власти. Египетские тексты уже с конца Старого царства дают примеры благоговения и унижения перед силами природы (например, мотив суда и взвешивания сердца, впервые встречающийся в Текстах саркофагов),религиозное начало нарастает на протяжении всей дальнейшей египетской истории, обретая свое воплощение в Книге мертвых. Однако страшного Осирисова суда легко можно избегнуть, магически закляв по той же книге свое сердце, чтобы оно не свидетельствовало против тебя в суде. Египетская магия развивается от культа царя-бога к культу человека-мага (таков герметизм) и имеет сильный антропологический акцепт[3]. Что же касается магии месопотамской, то при всей ее формальной связи с царской властью и человеческими нуждами мы постоянно видим ее обращенность к Небу и сфере внешних знаков — от «знамений» (симптомов) болезни до небесных знамений (звезд, планет, светил, комет и их соотношений), читаемых тем же способом, что и составные логограммы клинописи (когда понятие, собранное из нескольких знаков, читается и понимается иначе, чем эти знаки в отдельности). Царь и человек в Месопотамии гораздо глупее и меньше первичного мира природы, поэтому его достоинство мага — умение воздействовать, прислушиваясь к мировому порядку и вчитываясь в него. То есть, это магия по преимуществу герменевтическая, магия знаков и примет, связанная с астральной направленностью шумеро-вавилонского мироощущения[4]". Здесь все читается и все имеет смысл. Говоря словами современной науки семиотики, вавилоно-ассирийская магия основана на интерпретации естественных знаков природы, созданных без участия человека. Маг расшифровывает посланную ему информацию и после этого определяет наиболее действенные средства влияния на данный участок мироздания. Однако в некоторых случаях он чувствует свое бессилие и смиренно молится, призывая милосердие божье.
Значит, говоря о вавилоно-ассирийской магии, мы будем иметь в виду магические элементы магико-религиозных текстов, в различной степени отражающих основную тенденцию вавилонского магического императива — воздействовать на силы природы, предварительно прочитав ее знаки наверху и внизу.
III
Определившись с предметом, необходимо далее определиться с самим термином, от которого образуется название предмета. Слово «маг» пришло в древнегреческий и другие европейские языки из древнеиранского языка зороастрийцев, на котором создана священная книга древних персов Авеста. В древнем Иране магами называли своих и мидийских жрецов. Греки эпохи афинского полиса стали именовать этим словом самих зороастрийцев, а в позднеантичной культуре слово «маг» потеряло свой этноконфессиональный оттенок и стало обозначать любого жреца, астролога и колдуна негреческого происхождения. В частности, в Евангелии от Матфея о рождении Христа узнают по звездам именно «маги» (в русском переводе «волхвы»). Через греческий и латынь слово «маг» попадает во французский и немецкий языки, а уже из немецкого — в русский. Можно, однако, предположить, что при всех исторических странствиях этого слова оно давно могло быть известно в России, и вовсе не благодаря заимствованиям. Дело в том, что в индоевропейских языках есть корень magh — «высокий, большой», откуда в русском «могущество; мощь; помощь; я могу (т. е. «я в силе, я способен на что-то»), в английском might, may, в немецком Macht, mogen (те же значения). Древнеиранское слово mogu — «жрец» может происходить от того же общего корня, и если это так, то известна этимология слова «маг»: это человек, имеющий силу для какого-либо действия, тот, кто в состоянии что-то предпринять. Если теперь вспомнить древнерусское слово «мощи» (тело, останки), то получается, что сила деятеля исходит от его тела. Так, вероятно, может обстоять дело с индоевропейским словом «маг» (если только оно не мидийского происхождения, что существенно затруднило бы анализ)[5].
2
Хеттского царя сравнивали с Солнцем и называли великим, но при этом он не был обожествлен. Только у хеттов уделяется такое значение царским семейным ритуалам, только у них на древнем Ближнем Востоке члены царской семьи произносят свои особые заговоры и молитвы, причем покровительницей этой семьи является само солнечное божество Аринна. Можно, конечно, приписать эту солнечность хеттского царя египетскому влиянию. Но скорее всего, хетты самостоятельны в своем культе царя, сочетающем светскость монаршего абсолютизма и божественность происхождения царской семьи. Подробнее см.: Герни О. Р. Хетты. М., 1987. С. 59-62.
4
Оппенхейм А. Лео. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М., 1990. С. 136-181; Reiner E. Astral Magic in Ancient Babylonia. Philadelphia, 1995.
5
Pokorny J. Indogermanisches Etymologischcs Worterbuch. Bern, 1955. S. 695-696. Основа magh- в индоевропейских языках имеет значения «мочь, знать; быть молодым; быть многочисленным; быть большим». Семантическим ядром здесь является сила юноши, способного сделать нечто многочисленным или заметным.