— Постойте, Ирина! — вскакиваю теперь уж и я. — Мы отыщем дорогу к этому фонду. Есть у вас телефон?
— Телефон в коридоре.
Я нажимаю кнопку «А» и говорю номер. Мне отвечает докторский баритон. Кричит:
— Узнал, узнал! И очень рад. Когда придете?
— Серьезнейшее дело, доктор. Как мне попасть в библиотечный фонд? Там оказались книги, прямо бесценные для нашего прииска...
— Попасть нетрудно, коллектор на Фонтанке.
Ну что за милый человек! Он добавляет:
— Сейчас идете? Я позвоню. Меня там знают, и вас допустят осмотреть...
— Ирина, все готово, — тихо и торжествующе шепчу я.
Она уже знает, что отказа ей не может быть, и говорит нетерпеливо:
— Тогда идемте!
О, как я был силен! Как сказочно обрастал я друзьями, превращавшими угрожающую пустыню города в цветущий сад!
Еще утром вчера я был один. А сейчас и славный доктор со мной, и эта милая краснощекая девушка, нога в ногу торопящаяся за мной.
— Иван Григорьевич! — мысленно кричу я в пространство. — Скажи ребятам, что мы не спим!
Дом на Фонтанке — облупленный, в беспризорности опаршивевший особняк.
Вбегаем в ворота. Поднимаемся наверх. В валенках проходим по стертым, утратившим блеск паркетам.
Холод. Люди в пальто и в шубах. Шкапы из красного дерева, запотевшие от мороза, и ценные, золотом блещущие книги.
Просто вершились тогда дела! Едва назвал я фамилию доктора, как юноша, сидевший за столом, готово кивнул головой: пусть мы скажем, что нам угодно.
Объяснялась Ирина. Она долго хлопала по столу ладонью, ужасаясь непонятливости собеседника. Но своего все же добилась.
— Здорово померзнете, товарищи, — предупреждал нас заведующий. — И, может быть, не один день, потому что книг у нас очень много!
Нам пришлось направиться в соседний дом. Темные двери квартиры первого этажа и были входом в коллектор.
Заведующий снял печати и просто вручил мне ключ:
— Когда кончите, — заприте и передайте наверх... Возьмите немного дров. У камина лежит бумажная макулатура, ею тоже можно топить!..
Когда он ушел, мы взялись с Ириной за руки и, как ребята, стали плясать и хохотать. Славно устроились!
...Ну, а теперь за дело скорей, скорей! Пройдут минуты и, может быть, я решу загадку сафьяновой тетради, книжечки в красном, с золоченою буквой «Р»... Ирина ее не знает...
С чего начинать? Заведующий показал нам комнаты с неразобранной литературой. Пожалуй, здесь и надо искать.
Мы беспомощно стоим перед горами книг. Тома рядами затиснулись в стойки. Краснеют и блещут потухшими корешками. Лентами этажей, от самого потолка, разграфляют стены, осыпаются вниз грудой листков и обрывков.
И новая дверь, обрамленная кипами, — узкий проход среди толщ фолиантов в новую залу.
— Как страшно, должно быть, здесь ночью, — говорит Ирина. — Эти книги похожи на замерзших людей...
В двойных рамах скучают окна, посерелые от пыли. И воздух здесь неподвижный. Такой же сосредоточенный и полный, как и эти книги. Он полон запахом старины, тлением бумаги.
— Здесь, действительно, не жарко, — говорю я, очнувшись от первых впечатлений.
Мы решаем осматривать полку за полкой, вынимая книги только в красных переплетах. Ирина берет себе правую сторону у окна, я — левую.
В сосредоточенном молчании идет работа. Глухо шлепает вырывающийся иногда из озябших пальцев том.
Ирина ищет упорно... У меня уже давно замерзли ноги. Я танцую на табуретке, дую в остуженные руки. А она, закончив полку, роется на полу, разбирает осыпавшуюся груду.
— Мы должны отыскать! — говорю я себе, и перехожу в следующую залу.
И опять бегут минуты. Внимание мое утомляется, морозная дрожь пробегает по телу.
— Затопим камин, — решительно предлагаю я.
—Давайте, — соглашается Ирина. — Я сбегаю за дровами, немножко погреюсь!
Когда я отворял Ирине дверь, то заметил, что нижняя филенка у двери выпадает и прихвачена изнутри всего лишь двумя гвоздями.
И тут я подумал: ну чем плохая квартира, эта библиотека? Немного холодно, но зато спокойно. И вправду — это прекрасный выход из бездомного моего положения!
Я отогнул сейчас же гвозди. Филенка вынималась свободно. В открывшийся проход можно было без труда влезть снаружи. Благо, что и швейцаров никаких нет!
Я вложил доску обратно и забил пазы бумагой. Но не замерзну ли я здесь?..
Впрочем, мне случалось ночевать и в тайге зимой. И у костра было вполне терпимо.
А тут камин. Мне нужно только обеспечить его топливом. И все!
Я окончательно прикидываю — да, все в порядке! База есть. Я победил. И беспаспортность свою, и перспективу длинной, бесприютной ленинградской ночи, и таинственных преследователей...