Когда с верхушек деревьев ближайшего леса вдруг слетел ураган и промчался по земле, показалось, что мой сад исчез. Еще минуту назад все было на месте — дом, бочка с дождевой водой, яблоки. А теперь все успевшие опасть листья вдруг взмыли вверх, смешавшись с невесть откуда взявшейся гарью и крупными хлопьями снега. В воздухе летало все, что еще недавно прочно занимало свое место на земле — листья, трава, пыль, цветы, снег, лай собак, обрывки событий и все-все потаенные мысли и проблемы, оказавшиеся такими пустыми и никчемными. Это был самый настоящий калейдоскоп. Кто-то повернул трубочку, и все стеклышки смешались. Все смешалось. И я успел сообразить, что хаос — это не беспорядок, нет. Хаос и есть порядок. Порядок между двумя порядками — прошлым и будущим. Порядок на все грядущие века. Истинный порядок. Та самая клубящаяся Пустота, из которой все и рождается. И для того, чтобы возникла новая гармония, нужно было только слегка повернуть трубочку калейдоскопа. Но я не мог этого сделать. Я был внутри. Я был стеклышком. И у меня не было выбора.
Хотя, конечно, о Пустоте я догадывался давно. Мы с моим другом Эрихом Канном, тем самым, что столь опрометчиво поставил в своем немецком дворе монгольскую юрту, догадывались, что все рождается только из хаоса, из Пустоты. И даже пришли в какой-то момент к мысли, что ее, Пустоту, надо бы получше изучить. И решили открыть институт. Виртуальный такой институт Пустоты, если говорить по-современному. Институт идей и прозрений.
Первым откликнулся один литературовед, в прошлом занимавшийся исключительно творчеством Достоевского в его социально-историческом разрезе. Он сразу предложил преобразовать институт в политическую партию и даже представил предвыборную программу под лозунгом “Пустота спасет мир”.
Следующий доброволец, бывший преподаватель педагогического техникума, выдвинул свои предложения по структуре. По его мнению, в институте должно было быть как минимум пять факультетов. Потому что институт, где меньше пяти факультетов — это не институт. И предложил свои варианты названий, среди которых были весьма любопытные. А именно: факультет “пустых пород”, факультет “торричеллиевой пустоты”, факультет “пустого времяпрепровождения”, факультет “пустых стаканов” и даже факультет “из пустого в порожнее”.
Приходили и другие желающие. Но первым делом требовали должность не ниже заведующего кафедрой и зарплату не хуже, чем в Сорбонне или, на худой конец, в Кембридже.
В общем, пришлось от идеи отказаться.
Выбора у меня не было, потому что я был внутри, я был стеклышком и никак не мог повлиять на события. А тем временем трубочку уже кто-то повернул, и все завертелось именно с калейдоскопической быстротой, окончательно смешав события, времена года и само время.
Из отпуска я вернулся усталым, подавленным и каким-то напряженным. Словно предчувствовал недоброе. В воздухе что-то витало. Что именно — понять мне было не дано. Но что-то определенно витало.
По Москве блуждали слухи один другого невероятнее. И ладно бы только слухи. А то ведь и реальность была почище слухов. Ни с того ни с сего падали вековые здания. Исчезали с лица земли кладбища, на месте которых возникали современные коттеджи и гостиницы. Потом и они проваливались под землю. Пропадали люди. Родители продавали детей. Взрывались самолеты и поезда метрополитена. Город окутывал дым от пожаров. Священники заклинали. Церковные праздники заканчивались бесконечным и поголовным пьянством. Дети, рискуя быть сбитыми насмерть, мыли окна машин прямо на проезжей части. За деньги. Новая религия окончательно захватила умы — религия денег и потребления. Потребляли все, что можно потребить. А то, что потребить не могли, не умели или не хотели, выбрасывали на помойку истории.
На очередном сборище пророков, адептов и апостолов новой религии, проходившем в зале Манежа, было оглашено то, что давно уже должно было быть оглашено. На импровизированную сцену вальяжно вышел высокий человек в сверкающем сером костюме, числящийся главным пророком. Хищно улыбаясь, он поднял руку, и зал затих.
— Деньги вывели тебя из нищеты и сделали властителем жизни! — заявил человек. — Да не будет у тебя других богов, кроме денег!
Зал взорвался овацией.
А дальше он продолжил по пунктам:
обогащайся;