И когда стало ясно, что никакого выбора нет, что нужно возвращаться, что, если еще немного помедлить, я сам стану частью этой расплавленной солнцем пустыни, я увидел в стороне, на другом краю пропасти, сидящего на огромном камне человека. Облаченный в черную длиннополую хламиду, он хмуро глядел в пропасть. Он был один. Рядом никого не было!
Дело, связанное с исчезновением Софии Савченко, прикрыли. Повозились чуток, покумекали и прикрыли. Причем не только из политических соображений. На пикеты и митинги у дверей отдела по борьбе с исчезновениями властям было давно наплевать. Как и на многое другое. Прикрыли, потому что не могли не прикрыть. Во-первых, сам ход следствия оказался полностью бесперспективным и никуда не вел. Вернее, вел, но только к новым исчезновениям и новым проблемам. А кому они нужны? За время следствия кто только не исчез — и газеты, и телеканалы, и дома, и даже целая деревня не только с людьми, но и, между прочим, с писателями. Блуждала, правда, по коридорам власти мысль о том, что и раньше, до начала следствия, много чего исчезло. Но вслух об этом не говорили. Как-то не принято было об этом говорить. Во-вторых, после исчезновения полковника Иванова и его помощников никто за это дело браться уже не хотел.
Но на два обстоятельства вышестоящим органам все же пришлось обратить внимание. Потому что они, как говорится, вызвали резонанс. И не только у нас, но даже и за рубежом. Первое из них — история с русским шпионом, арестованным в Иерусалиме. Но с этим делом справились довольно быстро, хотя Министерство иностранных дел уже готовилось к тому, что вышлют кого-то из наших дипломатов, и обдумывало, кого бы выслать в ответ. Но никого не выслали. А специально посланный в Иерусалим агент по фамилии Сидоров, вступив в контакт с местным агентом по фамилии Левит, не только получил информацию, но и с большим удовольствием посидел с этим Левитом в прибрежном ресторанчике.
В общем, выяснилось, что русский шпион оказался даже уже и не русским шпионом, а местным подданным. Хоть и недавним, но все-таки местным. И вообще он оказался не шпионом, а сумасшедшим.
— Понимаешь, Сидоров, — рассказывал Левит, — любой турист знает, что Мессия должен явиться в Иерусалим с востока, то есть со стороны Масличной горы и войти в город через Золотые ворота. А эти ворота, чтоб ты знал, наглухо заложены камнем. Настолько глухо заложены, что это уже не ворота, а просто стена. Зачем ворота заложены камнем? Это, Сидоров, отдельный вопрос. Скорей всего тут одно из двух: или затем, чтобы через эти ворота не шлялся каждый, кому это взбредет в голову, или затем, чтобы Мессия, если он таки придет, не мог попасть в город. Что, конечно, смешно. Потому что для Мессии эти камни — полная ерунда.
— Согласен, — согласился Сидоров, опрокидывая рюмку. — Полная ерунда. Если у нас в Кремле Спасские или, допустим, Боровицкие ворота камнем заложить, так что ж это будет? Это ж не только Мессия, это ж и президент не пройдет.
— Так вот, Сидоров, — продолжил Левит, тоже изрядно отхлебнув. — С месяц назад на Масличной горе, немножко выше Гефсиманского сада, объявился интересный субъект человека в белых кальсонах на завязках, больничном халате и в цилиндре, как у Пушкина. Поэтому его сразу заметили. Левой рукой он прижимал к груди средних размеров овальное зеркало, какие обычно в московских больницах вешают над умывальниками, а правой размахивал большим молотком, покрашенным в красную пожарную краску. Чтоб ты знал, Сидоров, что я раньше жил в Москве и был такой же мент, как и ты, поэтому про зеркало и пожарную краску знаю точно.
— А здесь ты кто?
— А здесь я опер.
— Тогда согласен, — опять согласился Сидоров, который, во-первых, уважал ментов, а во-вторых, в московских больницах ему тоже бывать доводилось.
— Так слушай сюда. Этот пародия на человека шел по узкой дороге вниз, к руслу Кедрона. Знаешь, где русло Кедрона? Вот туда он и шел. И надо сказать, что шел не очень ровно. Можно даже сказать, что его сильно качало, как в шторм на море. И при этом во все горло на чистейшем русском языке распевал известную песню “Враги сожгли родную хату”.
— Во дает! — восхитился Сидоров. — Наш человек.
— Был ваш, — поправил его Левит. — Так вот. Спотыкаясь о белые мраморные могильные плиты самого дорогого в мире кладбища, он таки добрался до оврага, как-то перескочил целым и невредимым автомобильную трассу и стал карабкаться вверх по склону к Золотым воротам.