Компания уже почти полностью выбралась через отверстие в стене во двор, и теперь все испуганно жались к стенке выходной надстройки.
— Вперёд! К воротам! — скомандовал я. — Они идут!
Следом жахнула ещё одна ракета — где-то ниже и сбоку, дым и гарь раздались уже за забором. Ноги болели и после беготни по этажам, но через боль я побежал к воротам.
— Заперты! — крикнула Самира, добежавшая первой.
Сначала я не заметил, откуда она появилась. Она уже не стеснялась своей наготы — было не до стеснения. Рядом с ней медленно из воздуха материализовалась аборигенка — действие навыка невидимости закончилось и для неё.
— Ох… дамочка… позвольте, — Витольд смущённо прикрывался рукой, подошёл к воротам, снова напрягся — так, что, казалось, сейчас лопнет…
И треснули не ворота, а секция забора рядом с ними. Крепкая мулатка — так и не запомнил её имени — разбежалась и с криком вынесла пошедшие трещинами известняковые блоки. Тем временем выходили последние, вытаскивали через отверстие носилки с Русланом.
— Скорей! — рявкнул я. — Они уже встали в ангар.
Снова вылезали наружу — впереди простиралась голая, как стол, саванна, но что-то меня в этой картине расстроило.
Уж больно много моря было и слева, и справа, и сзади.
Неужели остров?
Я понимал, что баррикады долго не продержатся. Размышлять было некогда. От ворот шли следы колёсных шин, уходя куда-то вниз и вбок. Значит, с чем-то сухопутно база всё-таки сообщалась.
Наш табор успел отбежать от базы на пару сотен метров, когда послышались крики и сирена. А затем раздались выстрелы — одиночные, из короткствола. Я не сразу понял, откуда стреляют. А стреляли с берега, из еле заметных блиндажей.
— Ложись! — крикнул я.
И тут за спиной запели. Я оглянулся — это пели стоявшие в полный рост две девушки-аборигенки, подняв руки к небу. Прямо над нашими головами сгущалось странного вида облако из переплетённых тёмных нитей, затем их рукава быстро дёрнулись в сторону стрелявших, буквально выдернув их из кустов, скомкавших, как лист бумаги и бросивших в океан.
Я не заметил, как встал и сам.
— Факел живой по арене метнулся, бурая кровь пузырится в огне… — пел я.
Сила облака надо мной питала меня, наполняя невиданной доселе силой. Собрав её, как воздух в глотку при нырянии, я швырнул её в ненавистную базу. Стены дёрнулись, как от взрыва, их тут же объяло пламя — незнакомое, серо-зелёное, так не мог гореть известный мне материал. Следом земля под ногами заходила ходуном. Стены тюрьмы принялись складываться, как карточный домик, обваливаясь в гигантскую воронку, подминавшие под собой все этажи и корвет, вставший на стоянку.
А следом я отрубился.
* * *
Приятнее всего проснуться после тяжёлой работы и понять, что остаток её сделали за тебя, не поломав никаких планов и даже сделав лучше, чем я бы сам придумал.
Я проснулся от поцелуя. Моя голова лежала на коленях у Самиры. Сверху она была всё ещё голая, виртуозно прикрывшись волосами, а внизу — в штанах, то ли своих, то ли позаимствованных у кого-то из девиц.
Следующей мыслью было осознание того, что мы едем на машине. Причём едем очень медленно.
— Машина! — я резко поднялся.
— Ага. Военный джип.
— Где взяли?
— Помнишь, по нам стреляли? Он бросили джип на окраине острова.
— Острова? И куда мы едем?
— Сау-Кса нарисовала карту… Мы всё это время были на острове, который в период отлива становится полуостровом. И тогда можно проехать на большую землю. Мы едем в Утопию.
— В Утопию⁈ К тем самым работорговцам?
— Ага. Тут всего пара часов пути на машине, оказывается.
Я встрепенулся.
— Так, на машине, а где Руслан? И где все остальные?
— Я тут! — послышался голос с водительского сиденья. — Гляди, что сзади?
Я обернулся и приподнялся, взглянув в узкое заднее бронеокно. За бортом, на тросе, привязанном к машине, над землей левитировало два здоровенных куска металла, в которых я угадал ворота от базы. А на них, тесно прижавшись друг другу, сидели мои освобождённые пленницы.
— Как тебе такое, товарищ Сухов, — пробормотал я.
— Кто такой товарищ Сухов? — спросила Самира?
— Так. Один приятель из прошлой жизни. Так какой у нас план после прибытия в Утопию?