Я успел разглядеть пару силуэтов и выстрелить в них. Послышались вопли и крики, а затем чёткий мужской голос на русском произнёс.
— Не стреляйте! Я приказал прекратить огонь!
Я обернулся — Амелия сидела на тропе, в шее у неё была стрела — тоже сбоку, по счастливой случайности не была задета гортань, но крови текло изрядно.
— Помоги… — сказала она хрипло.
Отломил короткий наконечник, зажал рану, вошёл в транс. Из рюкзака капитана извлеклась аптечка, ещё минут семь я затягивал рану препаратами и своим навыком, а капитан в это время беседовал с кем-то на полянке. Затем меня позвал Климов, выглядел он весело и слегка ошарашенно.
— Вы, ребята, должны это видеть!
У входа в хижину истекал кровью уже знакомый нам пигмей-толмач.
— О, Эльдар Матвеич, — сказал он. — Прошу меня извинить, что так вышло.
Акцент показался удивительно похожим. Тембр голоса — нет.
— Вы понимаете… У меня… То есть, не у Станислава Володимировича, конечно, а у Лореса, имеется одна способность… Если я съедаю чей-то мозг, то на короткое время получаю знания и способности съеденного.
Мурашки побежали по спине.
— То есть ты…
— Я забираю часть личности и интеллекта. Да, получается, я часть угасающего сознания Станислава Володимировича. И я сам, как видите, некоторым образом уже угасаю, — пигмей закашлялся, указав на зияющую рану в груди. — Если вам, конечно, так будет угодно, то можете меня проврачевать, хотя в моём случае…
— Даже не подумаю. Зачем⁈ Нахрена?
— Ну, как видите, шибко умный был Станислав Володимирович, грамотный устный и письменный русский знал, а нам письмо генерал-губернатору требовалось написать. Портовые сооружения не реконструируют уже пятый год, обещали дорогу от Генералолунёвска провести — а не проводят. Мы же… — он снова закашлялся, — не можем…
— Тело. Где тело. Нам нужно будет похоронить его!
Пигмей махнул в сторону костра.
— Тело вашего замечательного ученого мы тоже употребили. Ну, не пропадать же добру… Племя сыток, хоть обычно мы и не склонны к каннибализму. Мы сказали… сказали остальным, что это был орангутан. Поищите, может, что-то осталось.
Признаться, у меня было желание пристрелить эту мразь на месте. Нет, конечно, его можно было понять. Я уже был слышал много нелестного о местных филиппинских чиновниках, в чём не было ничего удивительного, такое случается со всеми густонаселёнными и отдаленными колониями. Однако решать проблемы столь зверскими методами!
Был и второй вариант. Учитывая, что ценные знания ещё сохраняются в мозгу этого аборигена и могли быть полезны — взять его на борт. Так бы мы решили часть проблем со Снегурочкой. Но даже если бы удалось вылечить — можно ли было бы ему доверять, и не съел бы он кого-то ещё?
В итоге мы просто бросили его умирать. Может, в итоге и нашелся шаман, его подлечивший, хотя счет и шел на минуты. Мы же потратили несколько минут на лечение и на поиски останков Дробышевского вокруг костровища: удалось найти кусочки бороды, фрагменты бедренной кости и моляр верхней челюсти. Остальное, вероятно, либо было уже съедено, либо растащили по округе.
Спустя час с небольшим мы вернулись и отчалили, направившись на север Лусона, к городку Гонзала. Все пребывали в лёгком шоке и трауре, правда, к вечеру собрались с духом и решили, что теперь будем оберегать «груз» на основе тех знаний, что успели нахватать в диалогах с учёным.
18 мая, вторник
Ночевали в Гонзале. Новости по радио по поводу боевых действий на Дальнем востоке продолжали поступать. Локальные бои и стычки флотов проходили по всему Тихому океану, главным образом у наших берегов, но и у дальних — тоже. Несколько портов Мексики блокировали флотилии Луизианы при поддержке Аляски, Боливия, неожиданно также обладающая флотом, покусала японскую колонию Куско, больше знакомую мне как Перу. Лусон, на удивление, все события обошли стороной, и вскоре я понял, почему. Когда мы отплывали из острова, нам повстречался геликоптер, который по радио потребовал, чтобы мы шли южнее — потому как прямо по курсу стояла наша авианосная группировка, прикрывавшая Филиппины с севера.
Но чем дальше мы отплывали от берега, тем больше нарастало чувство, что мы идём по минному полю.
Где-то в глубине души Секатор внутри меня радовался — мне было знакомо, как начинаются мировые войны, и новости по радио отдалённо напоминали именно это. Но для меня пока ещё было слишком рано, да и опыт подсказывал, что это всего лишь кратковременный локальный конфликт, который бывает раз в десятилетие. Я ещё не вошёл в силу, ещё не был готов конкретный план, более того — я ещё даже не разобрался в том, кто мой истинный противник в этом мире.