Становилось всё скучнее и скучнее. Пересмотрел пару новостей по телеящику, посмотрел новости друзей в жалком подобии местной социальной сети, перебросился парой сообщений с однокурсником Марком.
«Я сходил с ней на свидание! Представляешь!»
«С кем? Со стюардессой?»
«Ага! Представляешь, я наконец-то решился… Стипендию за два месяца потратил, и ещё из родительских…»
Бедный парень, подумалось мне, и я всё же дал непрошенный совет:
«Не сори деньгами на первом свидании. Приучишься, потом на тебя будут западать только меркантильные барышни, а других замечать не будешь».
«Ой, какой ты месье Всезнайка! Всё будет хорошо!»
Потом — снова скучно.
В общем, примерно к полуночи всё же решился и я, написав одно единственное сообщение.
«Я въ Санкт-Петербурге. Очень хочу встретиться. Не составите компанию на выставке современного искусства, Нинель Кирилловна?»
Глава 31
Если бы я был на самом деле девятнадцатилетним неуверенным в себе парнем, то по неопытности и от волнения мог прождать ответа до самого утра. Параллельно фантазируя о том, с кем она в данный момент, под кем, в какой позе и так далее.
Но я в себе был несколько более уверен. Мне хватило минут двадцати (ну, хорошо, не двадцати минут, а полчаса) слегка волнительного ожидания, после чего я понял, что отвечать Нинель Кирилловна не планирует, по крайней мере, сегодня. Проснулся рано — в командировках часто встаёшь раньше, чем обычно. Одеяло было заботливо поправлено и притыкнуто, отчего я сделал вывод, что Алла уже пришла.
Моя коллега обнаружилась на кухне — в трусах и домашней футболке, орудовала с бутербродами и какими-то кашками в «самогрейке». Некоторое время она позволила мне наблюдать за её видом сзади, после чего сказала:
— Доброе утро! Это ты так рад меня видеть? — она указала взглядом на мою определённую физиологическую особенность.
— Рад, конечно, но не обольщайся, такое случается по утрам. А ты чего готовишь вдруг?
— Мне очень не понравились вчерашние блинчики, они были жирные, и у меня случилась изжога. Потому решила приготовить, раз уж тут есть кухня в номере. Можешь, вон, половину съесть. Или я съем.
— Не откажусь, — кивнул я и сел за стол. — Как там твоя тётушка?
— Всё отлично. Перемывали кости мужикам, как и положено двум старым девам.
Я усмехнулся.
— Интересно, а парадигма взаимоотношений с бывшими подразумевает возможность из отшлёпать? За такую глупость.
— Даже не знаю. В принципе, мне бы понравилось, если бы ты меня отшлёпал, но ты же там к своей этой собрался.
— Так, — тут уже я напрягся. — Откуда информация? Явки, пароли.
Она вздохнула.
— Ты что, не видел ещё? Я тут когда вернулась полчаса назад. Что-то накатило, подошла одеяло у тебя поправить. А там тебе как раз сообщение пришло на телефон, увидела на тумбочке. Сама бы я в жизни не залезла, ни-ни!
— Ах ты ж!
Я ломанулся обратно в спальню, уткнулся в телефон.
«Такъ и быть, дамъ вам одну попытку, Эльдаръ Матвеевичъ. Но только какъ друзья! Во сколько и где?»
Быстро написал сообщение:
«Лиговский проспектъ, 79. Я свободенъ до 16 часовъ, затемъ рабочие вопросы. Либо глубоко заполночь, но там уже будет закрыто».
Ответ пришёл скоро.
«Нетъ, глубоко заполночь — это возмутительно. Мы же идёмъ на выставку? Я освобожусь отъ занятий въ 16–30.»
Вот заразка, подумалось мне. Хорошо, что я назвал время с запасом, иначе бы она могла назвать ещë позднее.
«Хорошо, я буду васъ ждать въ 16–30 на Лиговскомъ».
«Въ 17−00».
Итого — у меня был целый день для свободных прогулок по городу.
Признаться, испытываешь смешанные чувства, когда покидаешь номер с полуобнажённой девушкой, с которой ещё недавно были отношения, чтобы пойти на свидание с другой. Но я в очередной раз успешно поборол чувство вины, собрался, накинув форменную рубашку, и отправился на прогулку.
Прошелся по Невскому — здесь он шёл примерно так же, как обычно, да и многие здания были похожими, например, Казанский собор или Дом Книги. Только вот последний стоял гораздо ближе к Эрмитажу.
Так часто бывает, потому что великие архитекторы нередко оказываются людьми-парадоксами, приносящими свои идеи и творения в каждый из миров, где есть их копия.
Дом Книги напомнил мне о последнем его посещении — в постреволюционном Петрограде, в кабинете Бориса.