Аннет крепче вцепилась в локоть своего спутника.
— Добрый день, — господин Молинаро сдержанно приветствовал группу людей в центре зала.
— Добрый, — рявкнул дородный мужчина средних лет с генеральской выправкой, одетый во френч и широкие штаны с лампасами. От его зычного голоса по залу прокатилось гулкое эхо, в руке кукольной пастушки звякнули колокольчики.
— Госпожа Вик, хронолог. Бургомистр Гильоше, — представил их друг другу босс.
Бургомистр выпучил оловянные глаза, поднял белесые брови и озадаченно наморщил лоб с глубокими залысинами. Его квадратное лицо, изрытое оспинами, как поле боя ямами от артиллерийских снарядов, выражало изумление.
— Никогда не слышал о женщинах-хронологах, — с военной прямотой сообщил он и фыркнул.
— Ничего удивительного, — заметила Аннет с улыбкой, стараясь не показывать негодование. — Нас мало, наше существование признают с неохотой, и живется нам немногим лучше, чем ведьмам в темные века. Самые интересные сенситивные таланты мужчины приписывают исключительно себе.
Бургомистр шутку не оценил.
— В вашей фирме нормального сенситива не нашлось? — обратился он к господину Молинаро, отворачиваясь от Аннет, как будто она была насекомым, не заслуживающим внимания.
Девушка от неожиданности стушевалась, а босс спокойно отрезал:
— Уверяю, госпожа Вик обладает необходимыми способностями и опытом. Если вы отказываетесь от ее услуг, мы приостановим сделку.
Бургомистр буркнул что-то неразборчивое и насупился.
— По условиям завещания Жакемара все его изделия принадлежат не только наследникам, но и городу Механисбургу, — пояснил босс. — После продажи половина суммы пойдет на нужды города, который представляет почтенный бургомистр, а половина будет разделена между наследниками мастера. Все они считаются почетными жителями города, имеют немалый вес среди горожан и присутствуют здесь, чтобы подписать соответствующие бумаги. Вот господин Пендельфедер, местный полицейский и потомок Жакемара.
Полицейский выпятил солидный животик, обтянутый форменным кителем, поправил уютно расположившуюся на складке жира кобуру, кивнул лысеющей головой и посмотрел на Аннет без малейшего интереса.
— С господином Ангренажем и почтенным Петром Колезваром вы уже знакомы.
Карл Ангренаж помахал рукой и подошел. Аннет была рада видеть любезного гида, который даже в помещении не расстался с плащом. Интересно, а на ночь он его снимает? Или спит, закутавшись в него, как летучая мышь в крылья?
Аннет представила, как упакованный в черный кокон механик висит вниз головой, зацепившись острыми носками туфель за потолочную балку, и уютно похрапывает. Его вороные волосы подметают пол, а паук протянул нить к длинному носу. Захотелось хихикнуть. Нервы шалили.
— Скажите, а разве Петр может принимать решение о сделке наравне со всеми? — шепотом поинтересовалась она у Ангренажа, косясь на старого шарманщика, застывшего возле механического барабанщика в красном мундирчике. — Он ведь того… — Аннет деликатно покрутила пальцем у виска.
— Петр вполне разумен, когда ему это нужно, — загадочно ответил Ангренаж, сверкнул плутовскими глазами и усмехнулся. — Петр — мой помощник и неплохо ухаживает за изделиями старого мастера, когда трезв.
В это время Петр полез рукой за спину барабанщика, нашарил что-то и покрутил. Точно в предсмертной судороге барабанщик дернул зажатыми в руках палочками и выбил звонкую дробь. Присутствующие подскочили от неожиданности, приблудившийся кот зашипел и убрался в коридор.
«Ну и чудная компания!» — подумала Аннет.
Последним представителем чудной компании наследников мастера Жакемара оказалась высокая как гренадер женщина в черном узком платье. Она приблизилась к Аннет строевым шагом и принялась разглядывать ее в упор. Мастер Ангренаж отчего-то занервничал и скованно произнес:
— А это госпожа Луиза Соннери, наш библиотекарь и городской гид. Проводит для туристов экскурсии по договоренности.
Женщине было около тридцати лет. У нее был дерзкий взгляд и ехидная полуулыбка. Красавицей ее не назвал бы даже льстец. Ее лицо с тяжелой челюстью наводило на мысли о породистых кобылах, известных злобным нравом — тех, что не упустят случая подло куснуть зазевавшегося всадника за голень.
Аннет почувствовала себя неуютно. Таких людей она немного побаивалась. Не угадаешь, что они выкинут или скажут в следующую минуту. Беседовать с ними все равно, что по краю пропасти идти. И пахло от госпожи Соннери странно — табаком и валерьянкой, аромат которой Аннет уловила еще в коридоре.