Я уж было собралась съехать сама и договорилась насчет комнаты в общежитии Академии хотя бы на время. Но когда пошла поставить хозяйку в известность о том, что мы с Базилом разъезжаемся, она меня остановила.
— Мередит! Ты ведь сама оплачиваешь ваше проживание! — возмутилась она. — И твой хлыщ вряд ли станет делать это, когда ты уедешь. А я, знаешь ли, не такая добрая. Не стану терпеть бездельника и приспособленца. Так что остаешься ты.
— Но как? — удивилась я.
— Предоставь этот вопрос мне. И собери вещи своего красавчика, когда его дома не будет.
Случай мне представился тем же вечером, Базил снова задерживался. Я уместила его скарб в три чемодана и выставила за порог. А приглашенные хозяйкой работники в это время меняли замки на двери. Так что мой бывший парень не смог попасть в квартиру. Долго ругался, так что весь подъезд переполошил. Приехала хозяйка с двумя крепкими молодчиками и выставила его… А Базил кричал, что страшно мне отомстит. Но пока о себе не напоминал.
Из воспоминаний меня вырвал стук в дверь. Я вздрогнула, решив, что заявился предмет моих дум. Но это пришла мама.
— Мери! — упала она мне на грудь. — Мы должны что-то сделать! Твоему брату надо помочь!
Моему брату? Мама излишне мягкосердечна. Но не настолько же, чтобы оправдывать государственного преступника, надеюсь.
— Мам, тебе этот хулиган даже никем не приходится! — напомнила я ей.
— Нельзя быть такой злой, Мери, — с упреком сказала родительница. Она у меня человек творческий, художница. Расписывает всякие учреждения и рисует иллюстрации в книжки.
— Твоего папу и его жену тоже уже выгнали с работы. Ты осталась без прекрасного места и не скоро сможешь устроиться в сферу образования.
— Спасибо, что напомнила, — буркнула я, — я вот-вот и без жилья останусь.
— Можешь пожить у меня, сколько захочешь, — щедро пригласила мама.
Я тут же вспомнила двухкомнатную квартирку, спальное место в которой было на кухне. А все пространство заставлено мольбертами и завалено холстами и красками. Нет уж, спасибо. Сниму себе какой-нибудь сарай в крайнем случае.
— Тим в панике, — продолжила мама. Тим — это мой отец. Еще бы ему не быть в панике, если он лишился возможности содержать семью.
— А еще он говорит, что Тиберий не виноват.
— Так все родители считают, мам, — попыталась остановить я ее.
— Но мальчик совершенно не понимает, каким образом мог совершить преступление. Он ничего такого не планировал. И не помнит, чтобы его кто-то просил травить премьер-министра!
— Лучше бы сознался, за это меньший срок дают, — осудила я брата.
— Но зачем признавать чужую вину? — возмущенно замахала руками мама. — И знаешь, я ему верю. Тиберий положительный молодой человек. Ему всего восемнадцать, он подрабатывает официантом, чтобы поступить в следующем году в Академию. И сам не может сказать, как именно оказался в ресторане, где у премьера был деловой обед. Говорит, что с утра пошел на работу. Но там его не дождались.
— Так он в другом заведении трудился? — история уже и мне начинала казаться странной.
— Совершенно верно, дорогая, — подтвердила мама, — и вот представляешь, выходит мальчик из дома на работу, и видит себя в совершенно другом месте. С пакетиком какой-то дряни. Потом Тим вспомнил, что время от времени Тиберий пропадал невесть где, и не признавался, куда ходит.
— Придуривается, чтоб подозрения от себя отвести, — фыркнула я, — кто ж в таком сознается? Наверняка ходил в клуб каких-нибудь нарушителей порядка.
— В том-то и дело, что нет! — протестовала мама. — Определитель правдивости показал, что Тиберий не лжет. Он ничего не помнит. Об этом газеты не пишут, но адвокат Тима выяснил всё как есть.
— И с него теперь снимут обвинения? — оживилась я. Если братца оправдают, то и я смогу устроиться обратно в Академию. Или еще в какое-нибудь уважаемое место, а не частную лавочку, которой наплевать на безупречную репутацию сотрудников.
— Нет, — мама помрачнела, — факт остается фактом, Тиба взяли на месте преступления. И будут судить по законам Бертарии. Но у твоего папы есть одно подозрение… вот, посмотри, что нашла его жена в кармане у ребенка.
У ребенка. Родители неисправимы. Сынишка уже поди усищи отрастил и в заговорах участвует, а всё «ребенок».
Мама протянула мне визитную карточку, на которой было написано: «Корпорация Ментального здоровья. Приемное отделение».
— И что? — не поняла я.
— Мы думаем, твой брат находился под внушением! — заговорщицким тоном поведала мама.