Лошадей мы брать не стали – мне совсем не хотелось, чтобы моя Ариа пострадала в возможной схватке с оборотнями. Пошли пешком. Очень скоро я пожалел, что не взял лошадь: Ричарделла могла бы посрамить чемпиона Олимпийских игр по спортивной ходьбе. Я с трудом поспевал за ней, к тому же слово «привал» ей явно было незнакомо. Когда мое дыхание стало напоминать свист паровой машины, я не выдержал и взмолился:
– Погоди, давай отдохнем!
– Устал? – Ричарделла посмотрела на меня с пренебрежением. – Уже? Слабак!
– Да уж, слабак, – ответил я, переводя дыхание. – На тебе только это митриловое бикини, а на мне кольчуга и поножи, да еще цепь и меч со щитом. Мы отмахали уже километров восемь, если не больше. И вообще, к чему такая спешка?
– Надо застать оборотня врасплох до заката. С наступлением темноты его сила увеличится во много раз.
– Слушай, Ричи, мы кое-что с тобой упустили, – спохватился я. – Нам сперва надо было поговорить с Аллейном. Парнем, сына которого искусала эта тварь.
– У нас нет времени.
– Солнце еще высоко, – я полез в спорран и достал карту. Ферма Алейна, судя по карте, находилась в трех милях к северу от нас. – Тут совсем недалеко. Если ты готова навестить фермера, я не буду просить об отдыхе.
– Знаешь, а ты прав, – сказала Ричарделла. – Пошли.
Ферма Алейна мне понравилась, а сам хозяин – нет. Алейн, двухметровый детина с черной окладистой бородой, встретил нас очень неприветливо.
– Ничего я вам не скажу, – заявил он мрачно. – Хотите убить волка? Дело ваше. Коли убьете, принесите мне голову этой твари, и я заплачу вам. Но вот пустые разговоры нам вести не о чем.
– Ваш сын… – начал я, но Алейн так сверкнул глазами, что я сразу замолчал.
– Чего мой сын? – рявкнул фермер. – Калека теперь мой сын! Мой наследник – калека. У тебя дети есть?
– Нет.
– Тогда ты меня не поймешь, – Алейн тяжело вздохнул, махнул рукой. – Смерть волка не вернет Эрдалю руку и разум. Ступайте, не о чем нам разговаривать.
– Дорогой, кто там? – раздался звонкий женский голос.
Я обернулся на голос – во дворе фермы появилась женщина. Она вышла из овина. Красивая, темноволосая, с большими выразительными глазами, лет двадцати с небольшим. В руках у нее были большие ножницы для стрижки овец.
– Моя жена Дана, – представил женщину фермер, а потом сказал ей: – Иди в дом!
– Охотники? – Женщина посмотрела на нас, прикрыв глаза ладонью от яркого солнца. – Слава Бессмертным! Хоть кто-то прикончит эту зверину. Восемь овец за три дня, восемь овечек, самых лучших…
– И ваш пасынок, – сказал я: меня покоробило то, что фермерша заговорила о зарезанных овцах, а не об искалеченном ребенке.
– Иди в дом! – повысив голос, велел фермер.
– Как скажешь, муженек, – женщина еще раз стрельнула в меня глазами и ушла в усадьбу.
– Убейте зверя, – сказал Алейн, опустив глаза. – Убейте, а потом приходите. Я заплачу. Я человек небогатый, но кое-что у меня есть.
– Мы не наемники, – ответила, опередив меня, Ричарделла. – Счастливо оставаться!
– Что скажешь? – спросил я девушку, когда мы отошли от фермы на сотню метров.
– Ничего. Не нужна мне его награда. Мне Гас нужен.
Между тем солнце начало идти к закату. Далаханский лес оказался большим и довольно густым, так что дорогу к логову волка нельзя было назвать приятной прогулкой. Я все время спотыкался об скрытые в густой траве корни деревьев, нам постоянно приходилось продираться сквозь кусты. Я шел, любовался восхитительной задницей Ричарделлы, которая шагала впереди, и думал о том, что завидую этому Вандайну. Мне в голову пришла странная мысль – нашлась бы в любом из миров женщина, которая вот так же, с голыми руками, сунулась бы в волчье логово ради меня? Скорее всего, нет.
Между тем мы выбрались из кустарника в узкую темную лощину, и Ричарделла остановилась. Я подошел ближе, шепотом спросил, что происходит.
– Логово в конце этой лощины, – шепнула мне блондинка. – Смотри под ноги, старайся не шуметь. Попробуем захватить их врасплох.
Я кивнул. Во рту у меня вдруг стало сухо, как в Сахаре, сердце начало бешено колотиться. Ричарделла осторожным шагом пошла вперед, останавливаясь через каждые десять-двенадцать метров и прислушиваясь. А потом мы наткнулись на полуобглоданную тушу овцы. На забрызганной запекшейся кровью земле были хорошо заметны волчьи следы.
– Так, – сказала Ричарделла, и ее глазищи потемнели от гнева. – Мы уже вместе охотимся!
– Что?
– Да так, ничего, – Блондинка сжала кулаки. – Идем дальше.