Я рано начала работать. Сперва в ресторанах, а потом, учась на последнем курсе института, устроилась в финансовую компанию, где тружусь и по сей день. Потом я познакомилась с отцом моего сына. Это, наверное, был единственный период, когда мама себя хорошо чувствовала. Однако счастье длилось недолго. После рождения ребенка парень меня бросил. А через некоторое время умерла моя мама. Больше я не пускала в свою жизнь перемены. Не доверяла им. Я замкнулась в себе и, наверное, позволила чувству страха управлять мной. Отстранившись от всего, я спокойно воспитывала сына, которому шел седьмой год.
После работы я поехала в детский садик за ребенком, где в очередной раз пришлось выслушать жалобы на моего ангелочка. Сегодня он бросил в суп муху и кричал нянечке: «Суп заражен микробами.». В итоге все дети отказались от первого. До этого он запирал, подпирая стул к двери, неоднократно воспитательницу в туалете и кричал, что там Сереноголовый! Потом он вместе с другом прятался за шкафом и отстреливался водяным пистолетом по ни в чем неповинной и с трудом вырвавшейся воспитательнице.
Пока Нина Эдмундовна, мне все это рассказывала, я смотрела на Диму и умилялась.
Белокурые, кудрявые волосы, пухлые губки, курносый носик, голубые глазки — ну просто одуванчик. Он смотрел на меня с растерянным видом.
— Я вас услышала, спасибо, — ответила я, давая понять воспитательнице, что разговор закончен. — Дима, одевайся, нам пора домой.
Как только Дима ушел в раздевалку, я посмотрела на красную от злости воспитательницу и в очередной раз ее заверила:
— Мы больше так не будем
Развернулась и пошла к сыну.
Мы брели с ним по парку молча. В воздухе царило напряженное настроение.
— Мама, — сказал вдруг Дима, прервав наше молчание, — это нянечка все время ко мне придирается. Я ей покажу в следующий раз! Ух, покажу! — он поднял руку и сжал маленький кулачок.
Я незаметно улыбнулась, а потом посмотрела на него со строгим видом и сказала:
— Зайчик мой, я тебя очень люблю и все понимаю, но ты неправ. Посмотри на конфликт с другой стороны. У няни очень тяжелая работа, и порой она сильно устает. Воспитательнице нужно учить, ухаживать и заботиться за шумными и непослушными детками, няне убирать с утра до вечера за ними, готовить еду и многое другое. Она выполняет свои обязанности, так не делай ее работу еще тяжелей. Любой труд следует ценить. Научись ставить себя на место другого человека и смотреть на ситуацию с двух сторон. Как ты относишься к людям, так и к тебе будут относиться.
Я всегда с сыном разговаривала по-взрослому, может, он и не понимал многое из того, что я пыталась до него донести, но я верила, что спустя время он все выстроит правильно в своей голове.
— Я не хочу быть няней! — возмутился сын, потом опустил голову и сказал тише: — Но я тебя понял вроде. Если я завтра извинюсь, она будет рада?
— А ты попробуй — и узнаешь! Выше носик! Забыли про этот садик, посмотри, какая красивая осень. Какой сейчас месяц и через сколько будет зима?
— Сентябрь вроде. А потом будет… не помню.
— Ну вот, а вчера помнил. Ну-ка, подумай хорошенько⁈ Вспоминай, когда мы с тобой на санках будем кататься?
Дима засуетился и принялся напрягать память. Вдруг мне показалось, что я услышала чей-то крик. Я огляделась. Никого. Я снова осмотрелась, и по телу пробежала дрожь, как будто было что-то странное в том, что я увидела или, точнее, что я не увидела. В столь непозднее время, всего шесть часов вечера, обычно в парке находилось много людей, а сейчас он был пустой. Даже в отдалении не наблюдалось ни одного человека. В этот момент я подошла к сыну, нежно погладила его по голове и сказала заговорщицки:
— Дома нас ждет вкусное какао, пойдем чуть быстрее.
Немного ускорившись, мы продолжили наш путь. Вокруг по-прежнему не было никого. Дима пребывал в хорошем настроении, он смеялся и подпрыгивал рядом, но я почему-то чувствовала себя неспокойно. Вдруг впереди я увидела мужчину, одиноко стоящего возле скамейки. У меня в груди что-то оборвалось, и я сильнее сжала руку сына.