— Упустила, согласна. Я просто настолько была рада тому, что все удалось, что совсем забыла про Монти, — я опустила голову.
— Дело даже не в этом! А в твоем плане, эксперименте!
— Мне было страшно, и я очень переживала, все ли я учла… Я не умею перекладывать на других свои переживания или заботы. Я лучше сделаю все сама, я так привыкла.
— Если вдруг ты опять почувствуешь неладное, держи меня в курсе, чтобы я был настороже. Заканчивай с этим «я все сама». Не только ты умеешь строить планы. У тебя теперь есть команда, с которой надо делиться, — нежно проговорил Эрдан и поцеловал мне руку.
— Хорошо, я буду стараться. А сейчас надо всех собрать и решить, что будем делать дальше. Вчера на это не было сил. У меня есть идея, и я хочу ее проверить.
Я улыбнулась Эрдану, но он поднял брови в ожидании продолжения.
— Рассказать тебе сейчас?
— Надо учиться разговаривать о том, что ты думаешь, что тебя волнует. Я жду, — он скрестил руки на груди и продолжил сверлить меня взглядом.
— Меня волнуют несколько вопросов, вернее, не совсем вопросов. Ох, как это сложно. Ты понимаешь, у меня в голове есть несколько коробок с пазлами, и все они незаконченные, и когда приходит нужная деталька, я ее вставляю, и пазл потихоньку обретает очертания картины. К примеру, вот несколько пазлов, которые меня сейчас волнуют: меч Палус, Туманный лес, мать Костика. Но я думаю, что это не разные детали картины, а одна большая картина! — закончила я эмоционально.
— Меч находится в Туманном лесу, его ищет Генерал и постоянно посылает туда отряды, в одном из которых была мать Костика! — продолжил Эрдан. — А ты реально хороша в этом!
— В связи с этим я хочу еще раз поговорить с Монти и на основании его ответов, образно выражаясь, создать картину наших действий.
Я встала и начала одеваться.
— Ты ведь еще вчера уже что-то там собрала в своей голове и приняла решение по Монти? — ухмыльнулся Эрдан.
— Может, да, а может, нет. У меня есть несколько сценариев, и все зависит от его ответов. В общем, я не приняла еще никакого решения, а отложила несколько вариантов, это другое, — фыркнула я и вышла из палатки.
Приняла не приняла, я всегда что-то «варю» в своей голове. Вдалеке я увидела Богдана, спящего возле бревна. Рядом сидел Монти, который, увидев меня, ухмыльнулся. Я подошла ближе.
— Спит твой охранник, уморил я его, и Горыныч тоже спит, — сказал Монти, ехидно улыбаясь.
Я, взволнованная, подбежала к Богдану и пощупала его пульс: живой, дышит. С другой стороны бревна сопел — нет, не сопел, а храпел — Дохляк. Посмотрела на Монти, наручники были на месте.
— Почему ты не сбежал после того, как гипнозом уложил их спать?
— Ну во-первых, на мне наручники, которые, как сказал твой Златовласка, снять может только он.
Я сразу покраснела и посмотрела в сторону палатки Эрдана. Упс, возможно, мы были неосторожны в своих ночных играх.
— Во-вторых, смысл мне тут по периметру бегать, когда я связан по рукам и ногам. В-третьих, ты нарушила мой привычный мир, в который я возвращаться больше не хочу, в-четвертых, я думаю, что только ты в силах мне помочь, — сказал Монти, и видно было, что последнюю фразу он говорил с надрывом. И кажется, я поняла, о какой помощи идет речь. Я посмотрела по сторонам. К нам уже шла Клавдия с детьми, а следом за ней Эрдан. Все потихоньку собирались.
— Буди быстро дуриков, — сказала взволнованно я. — Посмотрим, во что наш с тобой разговор выльется. Ответишь честно — помогу, а нет — на нет и суда нет, — сказав это, я быстро села на бревно, как будто ничего особенного тут не происходило.
Монти свистнул тихо, и Богдан с Дохляком начали просыпаться. Богдан потянулся, зевнул и встал, потом посмотрел на меня, на Монти, на зевающего Дохляка, глаза его сразу стали узкими, как у китайца.
— Гадюка ты подколодная, так бы и закопал тебя где-нибудь в лесочке, с колом в одном месте, — шепотом прорычал Богдан, продолжая смотреть узкими глазами китайца на Монти. Я помотала ему головой и показала на бревно, чтобы садился быстро.
— Дохляк, а ты давай завтрак всем организуй за то, что заснул на дежурстве, — сказала я немного обалдевшему Дохляку.
Благо тот сориентировался быстро и бросился готовить всем завтрак. Ко мне в этот момент подбежали дети.
— Доброе утро! — закричали они хором и обняли меня.
Клавдия села рядом, довольная, и спросила Богдана:
— А ты где свое лицо оставил? Наказали, что ли?
Богдан посмотрел виновато, сложил ручки крестом возле груди и сказал: