Перед ним стоял стедгольдер Уорнер — высокий, худой как жердь мужчина с лысой, если не считать редких клочков седых волос, головой и длинными руками и ногами. Узкое, изборожденное морщинами лицо Уорнера побагровело от гнева, и воздух вокруг него дрожал, как над горячим очагом.
— Я всего-то и говорю, — произнес Синнер, — если эта твоя маленькая сучка не может не раздвигать ног перед любым мужиком, то это, дружище, твоя проблема. Не моя.
— Заткни хлебальник, — зарычал Уорнер.
— А то — что? — с презрительной ухмылкой поинтересовался Синнер. — Что ты сделаешь? Удерешь и спрячешься за бабские юбки? Будешь хныкать и ждать, покуда Глэнтон придет тебе на помощь?
— Да как ты… — захлебнулся Уорнер. Он сделал шаг вперед, и воздух во дворе сделался заметно теплее.
Синнер улыбнулся, сверкнув зубами.
— Ну, валяй, Уорнер. Объяви это дуэлью. Уладим это как мужчина с мужчиной. Ежели, конечно, ты не предпочитаешь унизить свою маленькую шлюшку, заставив ее рассказывать перед всеми гольдерами долины Вестланда, как это она совратила моего парня.
Один из сыновей Уорнера, высокий, стройный юноша с короткой стрижкой, как у легионеров, шагнул к отцу и взял его за руку.
— Не надо, пап, — сказал он. — В честном бою его не одолеть.
Двое его братьев встали у Уорнера за спиной; сыновья Синнера тоже встали за спиной у отца.
Молли, дочка Уорнера, бросилась к отцу. Роскошная грива ее волос взметнулась и заколыхалась золотыми волнами в окружавшем Уорнера горячем воздухе. Она в смятении огляделась по сторонам; лицо ее раскраснелось от волнения.
— Ну папа, — твердила она. — Не надо так. Это не по-нашему.
Синнер смерил девушку полным презрения взглядом.
— Майк, — оглянулся он на младшего сына. — И ты тыкал своим отростком в эту тощую клячу? С таким же успехом ты мог проделать это с одной из овец Уорнера.
Белле пришлось сжать кулаки и напрячь всю свою волю, чтобы кипевшие во дворе эмоции не захлестнули ее с головой. Все их чувства — от панического страха и унижения, владевших Молли, и до ярости Уорнера, до садистского наслаждения и жажды насилия Синнера — волнами накатывали на нее. Они были слишком сильные, чтобы не обращать на них внимания. Она отогнала их прочь и сделала глубокий вдох. Астел земли Сингера был свирепой тварью, приученной убивать. Он использовал ее для охоты и забоя скота. Любой астел со временем приобретает черты своего партнера-человека, но, даже не принимая в расчет характер самого Синнера, земляные астелы всегда опасны. Убийцы.
Белла скользнула взглядом по двору. Дворня обступила их кругом, но не вмешивалась. Никому не хотелось оказаться вовлеченным в ссору стедгольдеров. Вороны побери ее братца! Где его носит, когда он так нужен ей здесь?
Исходящий от Уорнера поток гнева сделался резче — еще мгновение, и он поддастся на подколки Синнера и согласится на официально принятую в королевстве форму дуэли. Синнер убьет его, но Уорнер был слишком взбешен, чтобы понимать это. Сыновья Уорнера тоже заливали ее потоками гнева, а уж младший сын Синнера просто истекал плохо скрываемой жаждой насилия.
Сердце Беллы разрывалось от всех этих эмоций, к которым добавлялся и ее собственный страх. Она отогнала и их, пытаясь направить всю эту кипящую энергию в нужное ей направление. Она шагнула вперед, остановившись между двумя стедгольдерами, и уперла руки в бока.
— Джентльмены, — произнесла она звенящим от возмущения голосом, — вы мешаете нам обедать.
Уорнер шагнул к Синнеру, не сводя глаз с его лица.
— Уж не ждешь ли ты, что я снесу такое?
Синнер тоже придвинулся ближе.
— Дуэль, — сказал он. — Ну же, Уорнер. Объяви ее, и мы уладим все здесь и сейчас.
Белла резко повернулась к Синнеру и в упор посмотрела в его глаза.
— Не на моем дворе.
Стоявший за спиной у Синнера Майк надменно хохотнул и шагнул к Белле.
— Ну-ну, — произнес он. — Это еще у нас кто? Очередная шлюшка, переживающая за свою товарку Молли?
— Майк, — предостерегающе буркнул Синнер.
Белла прищурилась. Надменность самоуверенного похотливого юноши окутывала ее клубами зловонного смрада. Он сделал еще шаг к ней — презрительно ухмыляясь, пожирая ее взглядом от босых ног до длинной косы. Этот идиот, похоже, не знал ее в лицо.
— Рано испорченная, — заметил Майк. — Но ничего: это мы сейчас исправим.
Он протянул руку и коснулся ее лица.
Белла позволила ему прикоснуться к ней, ощутила его отчаянную жажду утвердиться в собственных глазах. Потом перехватила его за запястье и ледяным голосом произнесла: