Юлия Николаевна Вознесенская Асти Спуманте. Первое дело графини Апраксиной
Любимых убивают все…
О.Уайльд. Баллада Редингтонской тюрьмыО, как нехорошо ведут себя здесь русские!
А. Чехов. Рассказ неизвестного человекаГлава 1
Мертвая женщина лежала в той самой позе лицом к стене, в которой ее обнаружила несколько часов назад хозяйка гостиницы. Инспектор мюнхенской криминальной полиции Рудольф Миллер стоял над нею, держа в руках водительское удостоверение на имя Ады фон Кёнигзедлер.
— Ну-ка, поверните ее лицом к свету, Зингер! — велел Миллер своему помощнику Петеру Зингеру; тот, заметно скривившись и даже слегка отвернув лицо в сторону, наклонился над женщиной и начал неуклюже разворачивать окоченевшее тело.
— Смелее, смелее, Зингер! Она вас не укусит, и запаха от нее пока нет!
Лучше бы инспектор о запахе не упоминал: Зингер непроизвольно задержал дыхание и резко дернул на себя тяжелое неподатливое тело, и оно с совершенно непередаваемым и жутким звуком (то ли внутри самого тела что-то всхрапнуло, то ли скрипнула кровать) развернулось к полицейским. Зингер сразу же отскочил и крепко зажмурился. Миллер, не дрогнув и не сморгнув, принялся внимательно рассматривать покойницу. Он сравнил фотографию в руке с лицом покойной, и у него не осталось никакого сомнения: перед ним была НЕ Ада фон Кёнигзедлер. Женщина на фотографии была заметно старше этой бедняги, чье круглое лицо даже в смерти сохранило детскую гримасу горького плача; краска с густо накрашенных ресниц размазалась по щекам, и слезы промыли на них две светлые полоски. Глаза мертвой женщины были полуоткрыты — серые глаза с расширившимся почти до самого края радужной оболочки зрачками. Густые пепельные волосы под собственной тяжестью сползли с подушки и повисли, почти касаясь пола; окно в номере было открыто, и легкий сквознячок шевелил их пряди. Петеру Зингеру это было ужасно неприятно: ему казалось, что волосы продолжают жить после смерти хозяйки. Он зачем-то совершенно некстати вспомнил, что волосы и ногти у покойников продолжают расти некоторое время после смерти, вздрогнул и отвернулся. Он был молод и впервые участвовал в деле с трупом. Но инспектор Миллер все же заставил Зингера вглядеться в лицо мертвой женщины, а после взглянуть на фотографию в водительском удостоверении:
— Нечто общее в этих двух лицах есть, не правда ли, Зингер? Обе женщины круглолицые, светлоглазые и светловолосые, у обеих высокие славянские скулы, короткие носы и пухлые губы. Но волосы! Волосы, Петер, в данном случае говорят о многом. Если бы волосы у женщины на фотографии были длинные, а у покойной — короткие, то было бы легко предположить, что женщина просто-напросто недавно коротко остриглась. Но удостоверение выдано два года назад, а за два года такую роскошную гриву, как у этой бедняжки, не отрастишь.
— Почему же, инспектор? Моя жена недавно пошла в парикмахерскую и «отрастила» себе волосы ниже плеч — не захотела ждать, пока отрастут свои. Может быть, у этой женщины тоже искусственно удлиненные волосы?
— А молено на глаз отличить собственные и искусственно наращенные волосы?
— Да, вблизи это можно рассмотреть.
— Ну так подойдите и рассмотрите.
Проклиная, мысленно, конечно, свой язык, Петер подошел к мертвой женщине, склонился над нею и осторожно взял в руки прядь русых волос.
— Это натуральные волосы, инспектор! — сказал он, выпрямляясь.
— А вы подергайте их, пожалуйста: может быть, это все-таки парик?
Петер, зажмурившись, дернул мертвую женщину за волосы.
— Нет, это не парик.
— Я так и думал.
Сунув водительское удостоверение в папку, инспектор Миллер огляделся. На тумбочке возле кровати лежали наручные часы, дешевая пластиковая штамповка, и стоял голубой пластмассовый стакан с остатками светлой жидкости на дне. Инспектор поднес к лицу стакан, понюхал его, повертел перед глазами.
— Гм, пахнет вином. Петер, стакан и жидкость — на экспертизу.
Он подошел к платяному шкафу и раскрыл его. В шкафу на плечиках висел беличий жакет. Апрель в этом году выдался капризный, и многие жительницы Баварии в холодные дни носили теплые пуховые куртки или меховые жакеты. Инспектор осмотрел жакет, но ничего в нем не обнаружил — оба кармана были пусты. С полки шкафа свешивался тонкий вязаный платок из белой шерсти. Инспектор взял его в руки, понюхал, свернул и аккуратно уложил в бумажный пакет.
В сумочке покойной, лежавшей на диване рядом с ее синим джинсовым платьем и колготками, не было никаких документов: лишь немного косметики, расческа с крупными зубьями, кошелек со ста пятьюдесятью марками и мелочью, скомканный, в пятнах от губной помады и туши для ресниц, хлопчатобумажный носовой платок с кружевами. Инспектор немного удивился платочку: к вещам покойной больше подошел бы обыкновенный целлофановый пакетик с одноразовыми бумажными платками.