— Знаешь, что произошло? — уже с вызовом в голосе спросил эльф, уязвленный ее, казалось бы, безразличием. — Эта девочка отказала мне. И я пришел ночью, пробравшись в дом, где жила ее семья и взял силой.
— Разве здесь есть, чем гордиться? — вдруг прервала его Мариан.
— А я говорю, что горжусь? Я чудовище, Хоук!
Фенрис молил, чтобы она обернулась и заглянула ему в глаза.
— Я был таким, Мариан, — продолжил он, — моя жизнь была другой. Я не воспитывался. Я почти не помню своей семьи. Я не знаю всего того, чем ты пытаешься меня окружить! Я не понимаю этого!
— Что плохого в том, что я хочу заботиться о тебе? — тихо спросила Хоук.
— Я не хочу этого, потому что я всю жизнь я был один! — сорвалось с губ неожиданно. Эльф вздрогнул от того, как странно прозвучали эти слова из его уст.
— Ты не можешь запретить мне это.
— Не пытайся переделать меня. Мне никогда не стать другим, Хоук.
— А какой ты?! — плечи Мариан вздрогнули, когда она повысила голос.
— Я не знаю. Но точно не смогу стать тем, кем ты хотела бы меня видеть… если… уже не видишь.
— Я понимаю, — горько усмехнулась она, — ты все еще думаешь, что я маг, а ты беглый раб? Неужели эти роли себя не изжили за столько-то лет?
— Если бы не твои поступки, Хоук, я бы начисто забыл об этом!
— О том, что я воспользовалась магией крови, чтобы спасти жизнь себе и всем нам??? — Хоук вскочила с пола и гневно воззрилась на эльфа.
Ее слова эхом откликнулись от стен спальни. Фенрис уже не мог припомнить, с чего начинался этот разговор, и каким образом они перешли на крики. Но гнев заслонял все остальное, он чувствовал несправедливость, которую не мог выразить словами. Она перемешалась с беспокойством за жизнь девушки, стоявшей сейчас перед ним.
— Ты могла бы не делать этого. И никто бы не умер. Вместо этого ты поставила под угрозу себя и своих друзей.
— Ах, прости, что я поступила так опрометчиво! — вокруг плеч Хоук появилось бледноватое свечение, свидетельствующее о том, что магия неосознанно проснулась в ней, под действием негодования. — Я поступила так, и я могу за это ответить! Мне с этим жить, как и тебе жить с тем, что ты был рабом, но так и не вырезал этот этап жизни из собственного поведения!
— Я не могу отрезать кусок своей памяти! — эльф подскочил на кровати. — Ты разбрасываешься словами, но понятия не имеешь о том, что мне пришлось пережить! Каффар, я не помнил себя, Хоук, но я хорошо помнил людей, которые меня окружали! Они все вели себя в точности, как и ты!!!
Воцарилась тишина. Сияние магии, окружившее Хоук, на мгновение потухло. Ее губы задрожали.
— А я для тебя, как и все они. Вот как? — спросила она, и ее глаза заполнились слезами.
Фенрис сокрушенно молчал. Голова закружилась, он уже не понимал от чего. От злости или от количества выпитого? Демон его дернул говорить все это! Зачем?
— Я… мне так стыдно… за то, что я могла почувствовать к тебе…и как доверилась…
— Хоук, — начал было эльф.
— Хватит с меня этого! — Она всхлипнула, подавив подступающие слезы. — Живи, как тебе нравится. Ты справишься без меня, я не сомневаюсь. — С этими словами Мариан быстрым шагом покинула спальню.
Фенрис еще долго сидел, не меняя позы и уставившись в одну точку. Его кулаки были крепко сжаты все время, что они разговаривали. Разомкнув пальцы, эльф почувствовал, как на него опустилось опустошение.
Он чувствовал себя разодранным изнутри. Словно все внутренности выпотрошили, и хорошенько промыли водой, засунув обратно, не задумываясь – где что. Голова гудела, но в ней не было ничего, ни раскаяния, от случившейся только что ссоры, ни страха за то, что Хоук ушла и может быть, натворит бед.
Его окружила пустота: глухая и всеобъемлющая. Она оказалась в груди, затем охватила разум, поселившись в голове, а потом, совсем осмелев, заныла во всем теле.
Хоук не вернется. Больше не придет к нему. Она больше не будет смеяться, вряд ли позовет его на какую-нибудь совместную вылазку. Она ушла. Действительно ушла, потому что он прогнал ее. Наговорил столько…
Каффар, почему эти жгучие слова так легко шли на язык, в то время как он пытался вложить в них абсолютно противоположный смысл? Он же хотел передать, что просто беспокоится за нее?
Произошедшее не укладывалось в голове.
— Кто шумит? — в двери возник силуэт, в котором эльф безошибочно определил Донника, — в дверь кто-то ломится, Фенрис.
Он подскочил на кровати, подумав было, что это Хоук. Внезапно, решил, что она вернулась и сейчас он попросит прощения за то, что наговорил сгоряча.
— Немедленно откройте дверь, пока я не вынесла ее тараном! — крик на крыльце принадлежал Авелин. Донник вжал голову в плечи, бросив на эльфа обеспокоенный взгляд.
— Мне придется открыть, — безразлично пробормотал Фенрис, с трудом встал с кровати и отправился вниз.
Когда-то, точно также громко и даже капельку нагло, к нему пришла Хоук. Просто ступила в поместье, как к себе домой и начала задавать нелепые вопросы. Позвав его через весь дом: громко и непривычно…
Эльф спускался по ступенькам и видел ее внизу, внимательно сощурившую взгляд, обращенный на его доспех. В руке она сжимала мешочек с монетками, а на лице блуждала дерзкая и смелая ухмылка.
Не придет больше.
Дверь распахнулась, едва Фенрис отодвинул железную задвижку. Авелин в доспехе прогромыхала в центр холла.
— С каких это пор ты общаешься с моим мужем? — гневно спросила она, озираясь по сторонам. Донника нигде не было видно.
— Он приходит в поместье раз в неделю. Мы с ним играем в алмазный ромб. — Фенрис удивился собственному спокойствию.
— Что? А почему вы меня не приглашаете? — стражница растерянно замерла, будто обдумывая сказанное собой.
— Он говорит, ты злишься, когда проигрываешь, — голос эльфа звучал глухо и шел вразрез с его душевным состоянием. На самом деле, хотелось выгнать супружескую чету за шиворот и остаться в одиночестве. Но он сдерживался.
— Вовсе нет! Ну ладно, иногда. И всё-таки это не повод меня не звать! — обиженно проворчала она.
— Он хороший человек, Авелин. Мне нравится, когда он приходит.
— Ладно, ладно. Наслаждайтесь своей “мужской компанией”. А, вот ты где!
— Любимая, прости меня, — Донник спускался по лестнице, понурив голову, и выглядя при этом, как самый несчастный человек во всем Тедасе.
— Я вся извелась, мог бы поставить в известность, где находишься. А это еще кто? — капитан стражи прошествовала в большой зал. Судя по всему, ее внимание привлекли тела двух храпящих мужчин, имен которых Фенрис, как ни старался, припомнить не мог.
— Это друзья Варрика, я сейчас их разбужу! — эльф услышал шумную возню.
Слишком долгая ночь. Как будто еще не закончилась, хотя солнце за распахнутой дверью уже ярко освещало мостовую. Слышны были крики торговцев, лай собак и натужный скрип повозки с какой-то знатной особой, которая, должно быть, направлялась во Дворец Наместника.
Где-то там Хоук…
А Фенрис стоял в дверях, наблюдая всю эту уличную суету и до сих пор не веря в то, сколько времени минуло с момента, как он ступил на порог Висельника, согласившись посмотреть жучиный бой.
Донник шумно прочистил горло.
— Вообще говоря, спасибо за гостеприимство, — начал он, и эльф повернулся к нему. На спине Авелин висел один из незадачливых, уснувших возле камина гостей. Донник взял второго, перекинув через плечо. Тело бедолаги безвольно повисло, словно стражник держал возле себя тряпичную куклу.
— Мы заберем их с собой, проспятся на улице, — усмехнулась Авелин.
— Отличная была ночь, — хохотнул Донник, кивнув Фенрису и ступая через порог.