Согласно этой записи, Дикари когда-то были гномами, затерявшимися в тейге и «пожиравшими плоть богов», чтобы не умереть от голода. Возможно, этот тейг остался со времён первых Порождений тьмы; известно, что во времена Первого мора гномы поклонялись Совершенным и не имели чёткой религии. Позже запись разъясняет, что имелся в виду именно лириум!
Гномы начали принимать лириум? Песок? Пыль? Глубинные грибы? Может, даже жидкий? Результатом стало появление монстров, продолжавших питаться им, что в конечном итоге стало зависимостью. Лириум, насколько мы знаем, вызывает сильное привыкание – это позволяет Церкви контролировать самих храмовников».
— Создатель милосердный, Фенрис, этот человек посвятил всю свою жизнь тому, что сделал с тобой! — глаза Хоук забегали по строчкам. — Он сумасшедший, но… я нигде не читала ничего подобного!
«Знаете, кто ещё слышит музыку, которую не слышит никто другой? Порождения тьмы. Упомянутые очень тесно связаны с Тенью. Но пока нет никаких доказательств, что они слышат песню лириума так же, как Древних богов. Более того, мы можем наблюдать это прямо в моей башне – Завеса тонкая и, чем ближе к вершине, тем меньше она становится – настолько тонкой, что кристаллы лириума начинают прорастать повсюду. А что насчет лириумных жил, под землей? В туннелях, куда я отправлял целые экспедиции? Становится ли Завеса более тонкой в зависимости от того, насколько глубоко мы спускаемся? Предположительно, лириум был на Глубинных тропах ещё до развала гномьих королевств, но нигде нет доказательств того, что он берёт своё начало в Тени. Был ли лириум в таком изобилии до падения гномьих тейгов? Или же он был невероятно редким, а гномы раньше могли видеть сны и становиться такими же зависимыми, как и люди?
Создания из Тени не испытывают к нему зависимости, но могут слышать его музыку. Я общался с некоторыми духами, они поведали мне эту новость. У смертных, магов, вроде нас, он естественным образом находится в крови, что привязывает нас к Тени, позволяет видеть сны и творить магию. Длительное воздействие, в зависимости от расы, может вызывать привыкание, отравление или же просто перестать действовать.
Лириум живой и поёт духам. Он растёт, меняет форму, может сосуществовать в симбиозе с растениями, с глубинными грибами, например, или быть невероятно токсичным. Он вызывает зависимость, его можно добывать, обрабатывать или отливать в форму подобно металлу. Слова, вытравленные лириумом – не просто слова, они подобны рунам. В некотором роде, он соединяет мир живых и Тень».
— Хоук, ты не устала? — прервал ее Фенрис.
— Нет, я перевела дальше, — упрямо ответила она и выпила вина, — дальше он переходит от науки к личным записям. Дослушай. Именно здесь я поняла, что не смогу остановиться, не переведя еще.
«Всему сказанному претит лишь одно. Нам до сих пор не удавалось реализовать ни единого длительного симбиотического союза лириума и человека. Селус Давий был нашей надеждой. Но надеждой напрасной. Не столь важно то, как он погиб. Этот воин сошел с ума, еще до поединка. Мне довелось провести с ним несколько сеансов, перед событиями на Арене. Он бредил, что слышит слова песни.
Но этот мальчик… Лито. Он победил его безумие. И сегодня, переворачивая вверх дном все мои записи, я заявляю, что появился шанс. Этот эльф притягивает мой взор, едва только появляется в зоне видимости. У него невероятно устойчивая психика, я это чувствую. А как заводится толпа, видя его отчаянный бой! В его движениях, в словах, в крике, – есть сила! Мне пришлось использовать все имеющиеся сведения от служащих в моих кругах. Необходимо разузнать, кто были его родители. Нужно все записать! С этого я возобновляю свои изыскания!
— Тут запись обрывается, зато есть заметки на полях, — Хоук выпила еще вина, прочистила горло и продолжила.
«Мать и сестра Лито, в данный момент освобождены и проживают где-то на задворках города.
В его крови, как оказалось, есть магия, и это очень любопытный случай. Его отец, как жаль, что я не запоминаю всех своих многочисленных рабов в лицо, я знаю только, что он был магом! Как семья очутилась у меня в собственности, мне неизвестно.
Мои поверенные сообщили, что магические способности начала проявлять младшая сестра Лито.
Человек из лазарета, наблюдающий мой личный отряд, недавно подтвердил мне, что Лито имеет потенциал в магии! С тех пор, я присматриваю за ним. О, духи, теперь я совершенно ясно вижу это, даже если закрою глаза! Можете себе представить? Он подавляет её! Этот эльф подавляет связь с Тенью! Поразительная выдержка! Размышления навели меня на мысль, что Лито с легкостью мог бы пережить небольшую операцию по вживлению лириума, которую мне когда-то удалось выполнить с Селусом. И даже более того!
Мне не терпится вернуться к семье. Я обязан рассказать об этом своей жене. У нас появился шанс, и я не могу упустить его. Мой сын будет жить!»
При последних словах Фенрис вскочил с кресла и начал мерить библиотеку широкими шагами. Хоук заметила его возбужденное состояние и прекратила читать.
— Что дальше?! Там есть дальше? — не выдержал эльф.
— Дальше имя, Фенрис, — Хоук сделала несколько глотков вина, затем выдохнула, — готов?
Фенрис удивленно замер и кивнул.
— Ты бы сел лучше.
— Мариан, прекрати, что за имя? — с его вопросом девушка, не медля, развернула тетрадь, так чтобы эльфу было видно, затем ткнула пальцем в нужное предложение. Фенрис подошел ближе и наклонился.
— Дерьмо, — выдохнул он, увидев буквы.
— Ты переменил свое мнение? — выждав с минуту, спросила Мариан.
— Хоук, этого быть не может… — Фенрис помотал головой, — я отказываюсь в это верить.
— Ты ведь догадывался? Скажи мне, неужели тебя не удивило, что это мальчик всегда был связан с ним?
— У него было столько мальчиков, Хоук, они толпами за ним ходили! — Фенрис снова начал мерить комнату шагами.
— Но этот, ты же сам говорил, что именно этот вызывал у Данариуса немой трепет!
— Я не верю, что Силиус не сказал бы мне, кто его отец!
— Зачем?! Фенрис, думай головой, зачем ему говорить такое? Ты же говорил, что он был тяжело болен! Возможно, просто хотел прожить остаток своих дней! Дальше мы поймем, почему Данариус провел с тобой ритуал! Мы узнаем, почему Силиус не хотел жить! А ты должен рассказать мне, как он умер!
Эльф неожиданно оказался рядом с Хоук и резко вырвал проклятую тетрадь у нее из рук. Мариан не ожидала этого, поэтому кожаная обложка с легкостью выскользнула из пальцев.
— Одумайся! — закричала она. — Ты всегда говорил, что хочешь быть чем-то цельным! Вот он, — она ткнула в тетрадь, — вот твой шанс!
Фенрис шумно вдохнул, собираясь сделать с этими записями хоть что-нибудь. Венехедис, они жгли ладони!
— Если ты выкинешь это…
— Что если выкину? — с вызовом спросил эльф и осекся. Хоук смотрела на него, как на безумного. Ее глаза блестели, в них читалось негодование, но она молчала, напряженно поджав губы. Эльф опустил руки, затем медленно и небрежно бросил тетрадь на стол.
— Послушай… Я понимаю, как тебе тяжело вновь возвращаться к тем дням, — упрямо продолжила Мариан.
— Нет, Хоук, ты, возможно и понимаешь, но тебе не ощутить этого.
— Я продолжу переводить, — пробормотала девушка, раскрывая тетрадь и погружаясь в чтение.
Через секунду она уже что-то записывала.
Фенрис вышел из библиотеки, решив, что свежий ночной воздух пойдет ему на пользу.
Слишком много информации. Мариан взяла на себя все! Эльф чувствовал, будто кто-то только что покопался у него в мозгах. Потенциал в магии? Это что, шутка?
Фенрис пнул камень, и тот со звоном отскочил от мостовой. Хотелось засмеяться.
Какая нелепость! Он знал его сына, он был так близко к разгадке и ничегошеньки не понял!!!
Эльф схватился за голову.
Проклятые воспоминания! Ну почему он не мог вспомнить хоть что-нибудь сам? Вынужденно терпеть, слушая о собственной жизни из уст этого дневника было выше его сил!