— Пожалуйста, вспомни… — умоляющим тоном попросила Мариан. По её щеке вдруг скатилась слеза.
— Что я должен вспомнить? Я не понимаю о чем ты. Почему ты плачешь?
— Только если ты сделаешь это сам, сможешь прийти в себя! Я не могу сказать! — Хоук говорила виновато, будто хотела вот-вот просить прощения непонятно за что.
Фенрис почувствовал, как ее ладонь, которую он все это время заботливо поглаживал, становилась все холоднее. Мариан не шутила, это бы он сразу распознал. Но почему такая резкая смена настроения? Почему ей вдруг нужна его помощь?
Эльф снова посмотрел по сторонам и увидел, как у предметов размываются очертания. Комната подернулась пеленой, словно тошнота, одолевшая его секунды назад, довела до головокружения, и у него вдруг резко ухудшилось зрение.
Фенрис как следует потер глаза, а когда открыл их, увидел, что Хоук исчезла.
Боль в затылке тут же переросла в пульсирующую. Эльф поморщился и встал со стула. Из кухни начали исчезать предметы: один за другим, сначала посуда и какие-то мелочи, затем тумбы, большой кухонный стол и стулья с высокими спинками. Все пропадало, поглощаемое какой-то необъяснимой пустотой. Происходящее вдруг стало отчетливо напоминать сон.
Ему вдруг показалось, что он перестал чувствовать запахи, а спустя несколько минут видел только плитку пола у себя под ногами.
Все остальное исчезло.
Эльф не нервничал, напротив, почему-то был собран больше обычного, сосредоточенно и спокойно разглядывая туман кругом.
— Вот так! Другое дело, — тихо произнес хриплый голос где-то над ухом. — Просыпайся, давай же.
Фенрис попытался сделать шаг в пустом пространстве, но через какое-то время понял, что топчется на месте. Кто с ним говорил? Где Мариан?
— Ты должен очнуться, Лито, слышишь меня?
Кто зовет его? Голос слишком знакомый, но он называет его старым именем. Фенрис не хотел, чтобы его использовали. Так звали прошлое. Эльф не желал, чтобы оно вмешивалось в его новую жизнь.
— Ты уже слышишь меня, это полпути. Давай, открой глаза. — Голос звучал настойчиво, но в то же время с мольбой.
— Кто ты такой? — Фенрис спросил в пустоту, зная, что она ему вряд ли ответит. Он надеялся, что это и вправду странный, чудной сон. И что он вскоре проснется, ощутит под боком теплую, сопящую Мариан, обнимет ее, прижмет к себе покрепче и будет досыпать дальше. На этот раз без жутких кошмаров с исчезновением мебели.
— Здесь и вправду ничего нет, Лито. Пустота, заполняемая лишь тем, что ты когда-то переживал наяву. Мир воспоминаний, — услужливо пояснил голос. — Ты помнишь, как вы завтракали, вот мир и показал тебе этот эпизод. Разыграл его, как спектакль, сверяясь с твоими воспоминаниями.
— Моя жизнь не спектакль, — обиженно ответил эльф, все еще пытаясь шагать. Пол под ногами исчез, ему казалось, что он ступает на твердую поверхность, но на самом деле, шел в пустоте.
— Твоя жизнь принадлежит тебе, ты прав. Но попробуй подумать о чем-нибудь, как это живо воплотится здесь.
— Где я? — раздраженно переспросил Фенрис. Топтать пустоту ногами порядком поднадоело.
— Вот и нужный вопрос. Думай, Лито. Как ты сюда попал? — голос не унимался в попытках достать его.
— Почему ты зовешь меня так?
— А разве тебя зовут как-то иначе?
— Мое имя Фенрис.
— Прости, я не знал, что ты сменил себе имя, — виновато ответил голос.
— Я сюда попал… из спальни? — эльф начал предложение с уверенностью, но закончил вопросом. В голове вдруг промелькнула странная вспышка, некий фрагмент из памяти. Будто бы он бежит за чернотой и потом долго куда-то падает. Ему кажется, что он умирает, но потом велит себе держаться до конца, ведь ему надо спасти.
СПАСТИ ХОУК.
Фенрис открыл глаза и с шумом втянул в легкие воздух. Тот показался ему каким-то странным, словно он не дышал долгое время и отчего-то разучился делать это правильно. Эльф сел на земле, отчаянно пытаясь прийти в себя, но выходило плохо. Перед глазами все плыло, сердце выпрыгивало из груди и стучало где-то в горле.
— Вот так, другое дело, поздравляю, ты здесь без чьих-либо усилий, в здравом уме и … пока еще не очень твердой памяти.
Эльф повернул голову в сторону звука. Слева от него слабо мерцало голубоватое сияние, то самое, за которым он шел... Вот только — куда?
Что случилось с Хоук? Он ловил себя на мысли, что сердце болезненно сжималось всякий раз, как он произносил ее имя. Мариан. Что-то не в порядке. Мариан. Ей больно и страшно! Имя билось в висках.
Фенрис огляделся по сторонам. Он был в каком-то странном лесу. Деревья кругом серые, без листвы, с крючковатыми ветвями, словно высеченные из камня. Они окружали его в хаотичном порядке и росли прямо из твердой, холодной земли. Ни травы, ни кустов: ничего кроме угловатых растений вокруг не было. По растрескавшейся, холодной, поверхности стелились облака желтоватого, будто подкрашенного чем-то тумана. Это место казалось противоестественным, равно как и воздух, которым эльф пытался дышать. Он поступал в легкие, но был каким-то неправильным. Ветер здесь не дул, ветви деревьев были устремлены к небу и застыли в неизменном положении.
Фенрис задрал голову и не увидел ни единого намека на облака. Какая-то серая, безжизненная масса плыла там, где должна быть небесная синева.
Все чужое.
Как эльф ни старался, он даже не мог различить запахов. Это напугало едва ли не сильнее, чем само пробуждение в непонятном месте. Он не хотел лишаться одного из чувств.
— Добро пожаловать, Фенрис. Хотя, мне все же было бы куда привычнее звать тебя Лито, если ты не против.
Эльф снова посмотрел в сторону голубоватого мерцания. Оно начало трансформироваться и приобретать форму человеческого создания. Менялись размеры, скелет оплетали мышцы, на них вырастала кожа. Она покрывалась одеждой, сотканной из стелящегося по земле тумана. Фенрис заворожено наблюдал, как фигура в капюшоне села на колени и обхватила себя руками. Голубоватое мерцание стихло, от темной ткани вверх поднимались витиеватые струйки серого тумана. Создание медленно подняло голову и откинуло от лица капюшон.
Приветливо сверкнули голубые глаза, губы тронула едва заметная, печальная полуулыбка. Кожа на щеках натянулась, проступили резко очерченные скулы и красноватые сосудистые сеточки на лбу.
— Ну, вот мы и встретились, да? — Силиус улыбнулся и поднялся с земли.
Фенрис ошарашено наблюдал за тем, как парень деловито отряхивает мантию, а затем внимательно разглядывает свои ладони. Все будто навалилось разом: эльф до сих пор не мог уложить в голове, как здесь оказался. Хотя, с появлением Силиуса, все же дал себе отчет, что точно не может быть в мире живых.
Силиус выглядел в точности таким, каким Фенрис запомнил его в ту страшную ночь. Очень бледный, с жидкими темными волосами, которые он всегда зачесывал назад. Его лицо с глубоко запавшими глазами выглядело серым и потухшим. Вокруг глаз контрастно выделялись сероватые, болезненные круги, тонкие, вечно поджатые губы и по-орлиному острый нос. Разве что крови, стекающей по щеке, как в ту ночь, больше не было. И улыбался он весьма живо. Слишком, учитывая, что должен быть мертв.
— Я в Тени, да? — спросил эльф и сразу же понял, что задал очень глупый вопрос. Он мог бы догадаться и раньше, но появление Силиуса изменило в его сознании какую-то часть. Она будто отбросила его в прошлое, на много лет назад, в те дни, когда они часами разговаривали о всякой ерунде, гуляя в полях Сегерона.
— Ты не просто в Тени, — Силиус подошел ближе, и Фенрис обратил внимание, что из-под мантии парня выглядывали грязные босые ступни. Как будто тот ни разу в жизни не носил обуви.
Силиус, однако, не придал значения пристальному взгляду эльфа и невозмутимо продолжил.
— Ты здесь физически. Чувствуешь? — он коснулся его плеча. Лириум вспыхнул и с легким покалыванием спустился по линиям татуировок от шеи до кончиков пальцев.
— Больно? — с тревогой спросил Силиус, разглядывая узоры на теле эльфа. Тот помотал головой. — Это сделал Данариус?
— Я уже знаю, что ты был его сыном, — Фенрис попытался встать. Пульсирующая боль в голове, кажется, была как-то связана с падением. Он провел рукой по затылку и нащупал там здоровенную шишку.