— Мы не ели целый день! — Хоук обиженно надула губу и упрямо зашагала вперед. Фенрису показалось, что он услышал, как у нее заурчало в желудке.
Он хмыкнул и улыбнулся, по привычке отвернувшись и посмотрев в противоположную от девушки сторону. Сохраняя внешнюю невозмутимость, эльф раззадоривал Хоук еще больше. Ему нравилось видеть этот нахмуренный и возмущенный взгляд, ведь Мариан не обижалась: через секунды после их словесной перепалки, девушка не выдерживала и звонко смеялась сама над собой.
Орана, как всегда, приготовила шикарный ужин. Фенрис с трудом привык к роскоши смены блюд с закусок на суп и горячее, однако же, он научился быть благодарным за чужие старания и заботу. Зардевшись от его похвалы, эльфийка убрала со стола и, шикая на мабари, семенящего следом, в надежде на лакомства, исчезла на кухне.
— Все еще не чувствую в тебе ни следа от магии… — Хоук вытерла рот салфеткой. — Это не дает мне покоя.
— Как ты видишь это? — отложив вилку и отодвинув в сторону пустую тарелку из-под закусок, Фенрис с наслаждением откинулся на спинку стула.
— Магия вокруг, мир состоит из нее, она является воздухом, водой, землей и огнем… Магия составляет этот мир. — Хоук задумалась, пытаясь сформулировать окончание фразы. — Это все равно, что слепому пытаться объяснить, как выглядит тот или иной цвет.
— Проще говоря, для тебя видеть магию также естественно, как и дышать?
— Угу.
— А я ведь тоже чувствую её, — Фенрис вздохнул и задумался, припоминая ощущения, которые в нем вызывали различные проявления магии. — Никогда не знал, что было тому причиной. Лириум или же… факт, что я должен был быть магом от рождения?
— Возможно и то и другое? — предположила Мариан. — Просто лириум, соединившись с кровью, подавил в тебе магию. Он захватил ее! Если говорить о нем, как о чем-то инородном, что вторглось в твое тело, само собой. — Хоук оттолкнулась ногами от пола и принялась мерно раскачиваться на стуле. — Подумай, — продолжила она. — Данариус писал о том, что лириум живой по своей природе. Магию крови осуждают за попытки призвать к жизни уже умершее, соединив между собой, к примеру, части тела трупа, — при этих словах Хоук передернуло. Мелькнувшее в глазах воспоминание о смерти матери, не ушло от внимания Фенриса. Он не сомневался в том, что она, как наяву, вновь увидела последние минуты жизни Лиандры. Однако Хоук почти сразу же взяла себя в руки и продолжила говорить. — Если взять за основу рассуждение Данариуса о том, что лириум живой, выходит, в тебя поместили нечто… обладающее сознанием? И войдя в контакт с кровью, это самое нечто создало необратимые изменения, уничтожив того, кем ты являлся.
— И за столько лет оно не проявило ни грамма активности? — Фенрис скептически изогнул бровь.
— Вспомни о своем путешествии в Тень. Мы ведь были там физически. Это заставило твое тело реагировать, ты же сам видишь! — Хоук указала на размытые линии клейм на предплечьях эльфа. — Что бы там ни было, лириум нас защитил! Ты помнишь то, что сделал?
— Урывками. Я думал только о том, как бы нас не прибило обсыпающимися с потолка камнями.
— Твое сознание находилось на пределе. Впрочем, как и умственное состояние тоже. Прикосновение к демону повлияло на нас обоих.
— А что было с тобой? Ты ведь тоже находилась внутри.
— Мне он до сих пор снится… — Хоук зябко поежилась.
— Тот демон?
— Да.
— И как ты… держишься? — Фенрис пытливо заглянул ей в глаза. Хоук снова придала своему лицу беззаботное выражение.
— Как и всегда, — она улыбнулась. — Впрочем, мы сейчас о тебе! Находясь в критической ситуации твое сознание пошло на контакт с лириумом?
— А до этого оно играло с ним в молчанку?
— Данариус искал того, кто проявит недюжинную сопротивляемость бешеной концентрации этого вещества! Именно в тебе с лихвой хватало стойкости, упрямства и ненависти по отношению к магии. Это же идеальные пропорции! После ритуала твое тело доделало все само!
Фенрис вздохнул и почувствовал, как по спине пробежалась стайка мурашек. От мысли, что в нем все это время находилось нечто разумное, было не по себе.
— То есть, после Тени я изменился? — продолжил он.
— Ты был в панике и жутко испугался. Никто, даже Данариус не знал, какое влияние на тебя окажет подобная ситуация. Возможно, ее отголоски мы и наблюдаем сейчас. Ты стал видеть духов, но это могло быть вызвано лириумом, а не магией! Он проявляет себя, просто ты слишком много использовал. Имощаг говорили, что красота человека, равно как и его сила, исчерпываются с годами. Но в твоем случае, я полагаю, что это не совсем так. Данариус упоминал о возобновляемости источника! Смешанный с твоей кровью, лириум имеет способность к самовоспроизводству. Не спрашивай, как я всё это выяснила! — Хоук смешно всплеснула руками. — Чтобы перевести этот текст у меня ушла уйма времени! Но, исходя из него, следует, что ты сможешь пользоваться лириумом и дальше, нужно лишь подождать!
— Надеюсь, что это так, — эльф постарался улыбнуться. Слова Мариан обнадежили его.
— Если ты не против, я предлагаю принять ванну и как следует выспаться. — Хоук поднялась из-за стола. — Эльтина ждет меня завтра, на переговоры с Мередит.
— Волнуешься? — заботливо поинтересовался Фенрис.
— Ну разумеется! Эта старая кочерга Мередит… Заноза в заднице! А еще мне перед ней жутко неловко… все время кажется, что я вот-вот в чем-нибудь, да облажаюсь!
Они приняли ванну и переместились в спальню. Хоук погасила свечи, подбросила в камин немного дров, чтобы не замерзнуть ночью.
В этот раз решили, что мабари будет спать в холле, так как Мариан было неловко от того, что собака слышит, как они занимаются сексом. Фенриса же подобная ситуация только веселила. По утрам, встречаясь с псом взглядом, он будто бы чувствовал на себе его осуждение!
В этот раз, Дэни не пришлось долго уговаривать. Увидев, как эльф развязывает на Мариан тесемки от халата, пес встал и сам направился за дверь, деловито смерив их взглядом и чуть недовольно тявкнув.
— Твоя собака меня ненавидит.
— Еще бы. Раньше здесь была его половина кровати. — Хоук хихикнула, и Фенрис провел носом вдоль ее шеи, медленно вдыхая в себя сладковатый абрикосовый аромат. Не выдержав, он повалил Мариан на кровать и закутал их в одеяло.
Едва эльф оказывался с ней в одной постели, он забывал обо всем. С одной стороны в этом и заключалось самое большое искушение: Фенрис не хотел забывать о проблемах, он хотел их решать. Но желание быть с этой девушкой пересиливало все разумные пределы, и иногда эльф даже боялся той связи, которая возникла между ними спустя столько лет. Он неоднократно убеждался в том, что был готов пожертвовать собой ради Хоук. Его пугало то, что девушка, вне всякого сомнения, сделала бы то же самое и для него.
Потерять ее, когда все только начинало налаживаться? Эльф предчувствовал новый повод для собственных ночных кошмаров.
Прислушиваясь к ровному дыханию Мариан, Фенрис понял, что сон затягивает в свои объятия и его. С робкой надеждой на то, что в этот раз ему приснится нечто хорошее, он закрыл глаза.
— Лито! — голос раздавался в голове очень тихо. Настолько, что все прочие мысли могли с легкостью отодвинуть его на задний план.
Кто-то звал его достаточно давно, эльф просто не сосредотачивал на этом внимание.
Каждый раз, засыпая, он отсекал зов, как что-то неважное и незначительное. Однако именно сегодня, Фенрис интуитивно прислушался.
А затем огляделся.