— Вы только посмотрите! — прошептала Орана и бросилась к кадке с какими-то цветами, — Фенрис, вы должны их помнить, такие растут только в Тевинтере! — с восторгом произнесла она, касаясь гибких стеблей подушечками пальцев.
— Вот ты отчудил, никак не ожидал от тебя такого, — Карвер встал рядом с ним, заложив руки за спину. Он уже избавился от нагрудника, его рубашка была вся в разводах от пота. — Вы теперь здесь будете жить?
Фенрис только кивнул. Он не хотел говорить по многим причинам. Потому что не смыкал глаз почти целые сутки, потому что лириум в его теле теперь пел по-другому…
Только добравшись сюда, эльф понял, насколько он устал. Но наблюдать за сбитыми с толку спутниками было волнующе и приятно.
Он купил целый дом! Сам принял решение и приобрел особняк. Не тот, что в Киркволле, посреди роскошных дворцов знати. Дом на побережье, в отдалении от оживленных торговых путей и поселков. Здесь они будут жить именно так, как Фенрис втайне мечтал. Несмотря на усталость, ему хотелось пуститься в пляс.
— Горжусь тобой, — ухмыльнулся Варрик, похлопав эльфа по плечу. — Посмотри, как она рада.
Хоук перемещалась по дому, заглядывая в каждый шкаф. Мабари обнюхивал все подряд, уверенно следуя за хозяйкой. Само собой, дом понравился ему намного больше, чем корабль.
К ужину их компания наконец-таки привела себя в чувство. Управляющий помог с едой, деревенские жители охотно поделились продуктами с новыми соседями.
В камине весело затрещал огонь, Орана помогла накрыть большой стол, заполнив его нехитрым ужином. Изабелла выторговала у моряков несколько бутылок с вином, строго наказав заполнить пустующий погреб.
Собравшись за столом, в первый раз они выпили молча.
Разговор не клеился, наконец, успокоившись, все вдруг задумались о погибших и о том, что произошло.
Фенрис не сомневался в том, что передышка, дарованная им сейчас, была временной. Многое еще предстояло решить. Однако сегодня они имели полное право на заслуженный отдых.
После ужина управляющий показал гостям комнаты. Спальня Фенриса и Мариан находилась на втором этаже в конце коридора. Но Хоук не торопилась наверх. Игнорируя жалостливые взгляды мабари, она задумчиво гоняла по тарелке последний кусочек мяса.
Пожелав всем спокойной ночи, Фенрис покосился на девушку.
— О чем задумалась? — спросил он, потеснив собаку и усаживаясь рядом с ней.
— Теперь все Круги восстанут один за другим, — ответила Мариан.
— Тебе-то что, ты же не там!
— Мне будет не хватать Авелин, — грустно протянула Хоук.
— Знаешь, что про людей говорят? Каждый из них должен быть на своем месте. — Дослушав Фенриса, девушка склонила голову вбок, выражая интерес. — Авелин прижилась, мы – нет.
— Тебе тоже так казалось? — с облегчением в голосе спросила Хоук.
— Никогда не думал, что скажу это, но… Я любил Киркволл. Не смотря ни на что. Во многом из-за вас, в особенности из-за тебя. И знаешь… он многому меня научил. Хотя… случившаяся трагедия и… все это… Неправильно! — эльф прервался. — Но я не хочу судить, ибо не знаю, какую альтернативу мог бы предложить, чтобы избежать беды.
— И я… — Мариан зевнула и потянулась. — Жаль Себастьяна, — она вдруг погрустнела.
— Ты с ним не прощайся, он вернется, — улыбнулся Фенрис. — И на тебя зла держать не будет. Он поймет, со временем.
Они помолчали.
— То есть, теперь это наш дом, стало быть? — спросила Мариан спустя пару минут, еще раз оглядывая просторную, со вкусом обставленную столовую.
— Стало быть, наш, — подтвердил эльф и прикоснулся губами к ее щеке.
— Как здорово, — лицо Хоук расплылось в улыбке. — Будем приглашать сюда всех!
Улеглись они глубокой ночью. Свежий морской воздух был несколько непривычен, Фенрис долго ворочался в постели. Наконец, не выдержав, он поднялся и, набросив на плечи тонкое одеяло, вышел на улицу.
— Мессир… то есть… Фенрис, — Орана не спала, она поднялась ему навстречу из кресла-качалки.
— Ты чего это? — удивленно спросил эльф. — Тоже не спится?
— Я сменила столько мест… Никогда не думала, что моя жизнь сложится таким образом. Вот и не могу теперь уснуть. — Эльфийка зябко поежилась, и Фенрис предложил для нее одеяло.
— Благодарю, я лучше пойду, попробую спать, — вежливо отказавшись, Орана прошла в дом, тихонько притворив за собой дверь.
Фенрис занял ее место, вытянувшись в кресле. Действительно, удобно, подумал он и улыбнулся. Однако, спустя мгновение, уголки его губ опустились.
Он вспомнил взрыв. Каждый его звук, вибрацию и этот страшный гул из-под земли – все слишком хорошо отпечаталось в памяти и не забудется никогда.
Но жизнь продолжалась. Несмотря на чужие смерти, несмотря на события, происходящие одно за другим и влияющие на ход истории, жизнь шла своим чередом и никого не ждала.
Вчера он был беглым клейменным тевинтерским рабом. Сегодня он независимый свободный эльф, покупающий собственное поместье.
Сны забываются... Сны, которые снились ему все эти годы: о прошлом и о его друзьях. О семье и Данариусе, – они забывались. Яркие впечатления об увиденном тонули в ежедневной суете.
Боль, преследовавшая его с момента побега, испарилась, словно ее и не было. Фенрис с трудом помнил, как ныли его клейма когда-то.
Раны, полученные в боях, срослись, оставив после себя лишь несколько новых шрамов. Люди, с которыми он сводил знакомство, приходили и уходили. Их характер и нравы менялся точно также как и его.
Что-то эльф находил для самого себя, обращая в жизненный опыт. Что-то терял, стараясь никогда не жалеть понапрасну.
Время менялось, менялся и Фенрис. Он переживал и забывал…
А жизнь шла своим чередом.
Эльф размял шею.
Вдруг вспомнилась одна из посиделок между ним и Варриком в Висельнике. Так случалось, что последними, способными здраво мыслить и рассуждать, всегда оказывались эльф и гном. Раньше Тетрас немного сторонился Фенриса, но, спустя какое-то время присмотрелся к угрюмому эльфу и, судя по всему, нашел в общении с ним какое-то удовольствие.
Он сидел на своем каменном кресле, во главе стола – в одной руке у него было перо, в другой, бокал с недопитым вином. Фенрис пил виски, уже не закусывая. Гном отчего-то решил, что ему на ум пришла блестящая идея, которую он собирался записать.
—Как бишь это, — задумчиво пробормотал он. — Жизнь! Вот.
—И что за жизнь у тебя, а, Варрик? — спросил эльф, залпом допивая остатки.
—Хорошая, а то как же! — усмехнулся гном.
—Стоит того, чтобы за нее умереть?
Фенрис задал вопрос, не подумав. В то время он и сам не смог бы на него ответить… Но Тетрас нашелся. Стукнув кубком по столу, Варрик принялся скрести пером по бумаге. Довольно крякнув, он поднес пергамент к самому носу и сосредоточенно прочитал написанное.
Эти слова и пришли на ум эльфу прямо сейчас.
Он мерно покачивался в кресле, прислушиваясь к шуму прибоя.
Еще час и наступит новый день, подумалось ему.
Изабелла вернется на корабль и уйдет в плавание. Карвер отправится обратно к Серым Стражам… Варрик, вероятно, какое-то время поживет с ними, пока в Киркволле не уляжется. Но, со временем, и он их покинет.
Вся компания разойдется каждый своей дорогой.
Фенрису стало немного грустно. Но слова, сказанные Тетрасом в одну из тех самых пьяных ночей, проведенных в Висельнике, приятно согревали душу.
Жизнь имеет в точности ту ценность, которой мы хотим ее наделить, – сказал тогда гном.
И сейчас эльф воспринимал эту фразу настолько отчетливо, насколько вообще можно соображать, не смыкая глаз вторые сутки подряд.
Он наделил свою жизнь тем, что теперь имело смысл. Он был кем-то. И рядом с ним находились люди, ради которых эльф был готов пойти на все, что угодно.
В какой-то степени, он дотянулся до своих собственных звезд.
И от этого, наконец, стало тепло и спокойно.
Эльф прикрыл глаза и не заметил, как задремал.
На его губах играла улыбка.