Никто не приходил на ум. Я редко общался с девчонками – они казались мне глупыми и пустыми, а многие и просто уродливыми, как толстая Меган О’Нил или прыщавая Ненси Гослинг. Если бы Ричи почаще протирал свои грязные очки и лучше видел девчонок из нашего класса, у него бы не возникало вопросов, почему я еще девственник. Девчонки из старших классов, конечно, еще ничего, но кто из них стал бы писать письма малолетке-инвалиду?!
Ричи… Может, стоило рассказать ему? Показать письма, чтобы он помог вычислить автора? Но я не хотел делиться этим с Ричи. Не сейчас. Эти письма… Затронули что-то в моей душе, и мне хотелось оставить их пока что только для себя.
Ричи по-прежнему проводил все свободное время со мной. Мы смеялись, шутили, разговаривали, как самые настоящие друзья.
Однажды он спросил:
- Эй, Эдс, помнишь, мы задавали друг другу вопросы?
- Да, а что?
- Ты сказал, что никогда не целовался. С девчонкой. А с парнем? – Ричи заиграл бровями.
- Нет! Нет, конечно, - я снова почувствовал, что краснею, - что за идиотские вопросы.
- Да я так, просто. Заготовил шутку, а забыл.
- Понятно.
Чем быстрее я выздоравливал, тем обычнее разговаривал со мной Ричи. Он как будто решил, что раз я прихожу в себя и скоро вернусь в школу, его компания будет мне не нужна. Но она была мне нужна, очень нужна!
Я не мог понять, почему меня так тянет к Ричи. Тянет в плане, ну… Общения, ничего больше. Мне нравилось рассматривать его, находя в его внешности еще и еще больше интересных черт, мне нравилось слушать его голос и как он играет на гитаре, мне нравилось просто быть с ним… И тот инцидент…
Ладно. Давайте начистоту. Мне почти тринадцать лет и я действительно ни разу не делал «этого». Ну, сам с собой. Я как-то не понимал, как, а главное, зачем это делать. Как-то между мной, Биллом и Стеном зашел разговор об этом. Они сказали, что это помогает скинуть нервное напряжение, «да и вообще, чувак, это приятно! Мы не знаем, как тебе это объяснить!»
Я как-то один раз попытался, но у меня ничего не получилось. Я просто подержал его в руке, потрогал то тут, то там, но ничего сверхъестественного не ощутил. Иногда я замечал, что он изменялся в размере, сам собой, но это быстро проходило и я ничего особо не чувствовал.
Кроме того раза, когда Ричи начал задавать эти тупые вопросы.
В тот раз я почувствовал там легкое напряжение, но списал это на то, что мы завели такие возбуждающие разговоры. Я ничего с этим не сделал, и спустя какое-то время все пришло в норму, и я даже забыл об этом.
А потом…
Случилось кое-что еще.
***
После того, как я получил второе письмо, я очень долго не мог уснуть ночью. Я перечитывал его раз за разом, не понимая, как кто-то может любить (любить! Какое слово!) мои родинки или мой смех. Я ворочался в кровати, составлял список подозреваемых, а за окном плыла ночь, окутывая город темным, расшитым звездами, одеялом. Родители уже давно спали, моя комната находилась в другом крыле дома от их спальни, поэтому я решил неслышно пробраться на кухню за парой-тройкой печенек, потому что мыслительная деятельность подточила мои силы. Я вылез из кровати и вышел из комнаты.
Дом был погружен в ту обычную, ночную тишину – в ванной шумели батареи, капала вода, тикали часы. Все было как обычно, когда я, уже готовый спуститься по лестнице, услышал шум.
Кто-то закричал.
Ричи.
Я развернулся на 180 градусов, и помчался в его комнату. Она была не заперта, и я ворвался к нему.
- Ричи?
Мой новый друг сидел на кровати и тяжело дышал. Он откидывал с лица непослушные волосы, которые спутались от лежания на подушке, а без очков его лицо выглядело таким наивным и слишком милым…
- Рич, что случилось?
- Прости, Эдс. Я… Просто кошмар. Просто кошмар, - заговорил Ричи, отворачиваясь от меня. Я потоптался в дверях, потом шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. Не хватало еще чтобы родители это услышали. Вещи Ричи были разбросаны на полу – одежда, книги, учебники. Интересно, ему так же прилетает от моей мамы за беспорядок? Я отогнал от себя эти мысли и подошел к Ричи. Осторожно сел на край его кровати. Я слышал, как гулко билось его сердце за тонкой грудной клеткой.
- Мне просто приснился кошмар, такое бывает, - начал оправдываться Ричи, и я кивнул, - родители… Они умерли два года назад, но мне часто снятся всякие ужасные вещи, которые с ними происходят… И со мной… За два года я поменял четырнадцать школ и четыре приюта, а еще шесть приемных семей. Мне все кажется, что твои родители тоже скоро вернут меня обратно…
- Ох, Рич, - выдыхаю я свистящим шепотом. Сердце сжимается в комок. Я смотрю на него, и вижу в темноте комнаты, как начинают слезиться его глаза, - мне жаль.
Тут Ричи начинает всхлипывать. Черт, я уже второй раз вижу, как он плачет и… Это больно, чертовски больно. Я не знаю, что мне делать, что сказать, чтобы успокоить его.
- Эй, Рич, Рич, - шепчу я, но не решаюсь взять его за руку или обнять, - может, принести тебе что-нибудь? Молоко? Сок? Печенье? Давай я быстро схожу, я как раз… - говорю я, поднимаясь с кровати Ричи, когда тот хватает меня за запястье.
- Нет, мне… Мне ничего не нужно, - говорит Ричи и смотрит на меня беззащитными глазами, обнаженными без стекол очков, - Эдс…
- Да, Ричи?
- Я боюсь спать один. Останься, со мной, пожалуйста.
Я открываю рот, силясь что-то сказать, но не нахожу, как правильно собрать буквы в слова. Я смотрю на Ричи, на его руку поверх моей, как он легко кольцом из пальцев обхватил мое запястье. Я смотрю, что он тяжело дышит – будто это у него приступ астмы. Я кусаю губы. Не могу понять, что я чувствую. Письма и прочее отходит на второй план. Сейчас есть только Ричи, который нуждается во мне так же, как я нуждался в его помощи во время схватки с Бауэрсом.
- Хорошо, - шепчу я, - я останусь.
- Спасибо, Эдс.
Я на секунду высвобождаю руку и подхожу к двери. Мне не верится, что я это делаю, но я закрываю дверь на ключ изнутри. Потом подхожу к кровати Ричи и ложусь рядом с ним.
- Спасибо, Эдди, - повторяет Ричи.
***
Вдвоем на одной кровати тесно. Я не знаю, как лучше лечь, чтобы не потревожить свою руку и Ричи. Я лежу с краю, хотя привык спать у стенки. Я смотрю в потолок, прижимая к себе забинтованную руку и слушаю, как глубоко и размеренно дышит Ричи. Он успокоился, и теперь мы просто молча лежим на одной кровати, не соприкасаясь даже миллиметром кожи. Мне неловко, я начинаю ерзать, потому что не могу удобно лечь. Подушка кажется слишком низкой, одеяло все под себя подмял Ричи. Только когда я уже лег, я понял, что он спит не в пижаме. На нем только шорты, и типа, все. Я стараюсь не смотреть на то, что из-под одеяла торчит кусок его плеча, которое высвечивает слабый отблеск фонаря из окна. Я лежу как труп, вытянув здоровую руку вдоль тела, а больную сложив на груди.