Да, она была очень симпатичная, когда распускала волосы и была не в тех длинных юбках, а, например, в вельветовых зеленых брюках и белой рубашке. Она надевала на руку резинку для волос, как браслет, и иногда перебирала ее пальцами. Я смотрел на ее руку в тонких светлых волосках и вспоминал чуть грубоватую руку Ричи, которой он хлопал меня по ладони, руку жесткую и сильную, с черными, слегка вьющимися волосками.
***
Однажды я зашел в ванную, не услышав, что Ричи еще там. Дверь оказалась открыта, и я так и застыл на пороге.
Ричи стоял возле зеркала, его лицо было намазано чем-то белым и он водил бритвой по подбородку. Господи, он что, уже бреется?!
На Ричи не было ничего, кроме полотенца. Его волосы были мокрые после душа. Он был без очков, и близоруко щурился, вглядываясь в зеркало над ванной, пытаясь аккуратно водить бритвой по лицу. Правая рука его была напряжена, он был очень сосредоточен. Я попятился и ударился об дверь.
- Черт!
Ричи вздрогнул от неожиданности и мазнул бритвой себе по лицу. Я увидел капли крови и то, как он прижал руку ко рту.
- Каспбрак, мать твою! Тебя стучаться не учили?!
Я стоял, потирая ушибленную руку и смотрел на Ричи. В глазах все поплыло. В ванной было жарко после душа, Ричи начала копошиться в шкафчиках в поисках ваты, чтобы остановить кровь. Он порезался прямо над губой, и пара капель окрасили его рот. Я снова вспомнил, как он меня целовал. Вот бы сейчас слизнуть эти капли… О чем я только думаю?!
- Выйди отсюда, не видишь, у меня травма? – воскликнул Ричи,- черт, щиплет…
Он попытался смыть кровавую пену, и я решил ему помочь. Этот придурок еще неправильно промоет царапину и занесет себе кучу микробов! Он даже не знает, где у нас тут что!
Я опустился на корточки возле маленького ящичка и вытащил оттуда вату и перекись.
- Дай помогу, - сказал я тихо, избегая смотреть ему в глаза. Ричи застыл, но не оттолкнул меня. Он уткнулся языком в край губы. Приподнявшись на цыпочки (черт, какой он высокий по сравнению со мной), я приложил смоченную вату к его ране над губой. Ричи дернулся, втянул воздух через сжатые губы и не издал ни звука.
- Извини, что напугал, - сказал я, - дверь была не заперта, а ты…
- Пустяки, - Ричи продолжал стоять, пока я прижимал к его ране вату. Он смотрел на меня, и глаза его и без очков выглядели такими большими… Черные и густые ресницы откидывали тень на щеки. Мне захотелось, чтобы он снова меня поцеловал. Не нужна мне никакая Бетти, черт с ней и ее письмами, я хотел, чтобы Ричи меня поцеловал и все…
Ну, или хотя бы поблагодарил, а не сказал:
- Все, хватит. Она остановилась.
А мне показалось, что остановилось мое сердце. Ричи отвел мою руку от своего лица, и указал головой на дверь.
Я почувствовал себя таким униженным.
- Каспбрак, ты оглох? Выйди отсюда, мне надо одеться.
Но я продолжал стоять и смотреть на его худое тело, которое еще не превратилось в мужское, но уже и не было по-детски непривлекательным, как мое. Я замялся в дверях.
Мы были с ним вдвоем в ванной, окутанные парами горячего влажного воздуха, а я сжимал в руке вату с кровью Ричи. Первой взрослой кровью, которая проступила на его взрослом лице.
Я почувствовал, что краснею, гладя на Ричи, ощутил снова то чувство… Это все происходило какие-то считанные мгновения, но для меня они растянулись в вечность.
- Если ты хочешь мне отсосать, то скажи прямо, а не смотри на меня таким взглядом, - усмехнулся Ричи, надевая очки, - ну? Пошел на хрен отсюда.
Я на секунду представил то, о чем он мне сказал. В голове помутилось, я закашлялся. Не сказав ни слова, весь красный от стыда и чувств, я выбежал из ванной и промчался по коридору в свою комнату. Я закрыл дверь на ключ, привалился к ней спиной и несколько минут слушал, как в ушах отдает сердечный бит.
Я посмотрел вниз на домашние шорты. Опять эту ерунда. И что с ней делать? Я слегка прикоснулся. Болит. Сильно болит. И всегда начинало болеть и тянуть после встреч с Ричи, после его поцелуя, после всех тех наших «больничных» моментов.
Может, сделать так, как говорил Стен?.. Может, это поможет?..
Я десять раз проверил, что дверь закрыта на ключ. Опустил шторы. Я не знал, что делать дальше. Надо сесть? Или лечь? Или стоя? Черт, Стен, в следующий раз давай более подробные инструкции!
Я подошел к кровати и сел на ее край. Расстегнул пуговицы на шортах. Почему он так увеличивается? Черт, блин, что происходит.
Я посмотрел на свою руку, потом на него. На руку и на него. Ладно, окей, да, я называю свой член – он. А как еще?!
Я осторожно прикоснулся к себе. Взял в руку. Ладно, пока ничего страшного. Вроде бы даже приятно. Подвигал рукой. Кажется, так? Вверх-вниз, вверх-вниз.
Ох, черт.
Ублюдство.
Это действительно оказалось приятно. Я откинулся на кровать, закрыл глаза.
И перед моими глазами опять встал образ Ричи.
(Ладно, признаю, слово «встал» звучит каламбуром в данной ситуации, но думаю, вы меня поняли).
Моя рука стала двигаться быстрее.
Я думал о его губах, руках, глазах. Обо всем Ричи. Напряжение росло и в какой-то момент мне показалось, что я сейчас взорвусь. Я старался глубоко дышать, через нос, а выдыхать через рот, но получалось не очень. Все мои легкие тоже заполнил Ричи. Я стал еще быстрее двигать рукой, в голове звучал голос Ричи:
«Если ты хочешь мне отсосать, то скажи прямо, а не смотри на меня таким взглядом».
«Эй, Эддс».
«Эдди, дыши, дыши, Эдди!»
«Я могу не продолжать это».
«Неужели ты не рассказал своим друзьям, какую ночку мы провели?..»
Образы, слова, ощущения крутились перед моими глазами, я будто отключился, а потом…
Что-то произошло.
Я почувствовал такой мощный разряд, будто меня ударило током. Сердце забилось где-то в горле, я не мог даже выдохнуть, а ногу свело судорогой.
Если это был приступ астмы, то самый сладкий приступ астмы, который у меня только был.
Я открыл глаза. На домашние красные шорты что-то пролилось. Что-то липкое, тянущееся… Черт, что это?! Что со мной произошло?!
Я быстро оделся, хотя там все еще пульсировало и тянуло, но уже как-то спокойнее, отпуская. Я стал искать какой-то платок или салфетку, чтобы вытереть руку, и вдруг наткнулся на платок, который отдал мне Ричи, чтобы я мог вытереть кровь из носа. Я его выстирал, аккуратно сложил в четыре раза и убрал под подушку, потому что это была единственная вещь, оставшаяся у меня от Ричи.
Я вытер руки и сел на кровати, сжав ладони между коленями.
Я не совсем понимал, что я сделал, и меня начало трясти от переполнивших чувств и новых ощущений, которые я до этого даже близко не испытывал.
Но факт того, что я сделал это – это! – думая о Ричи, заставляло мое сердце падать куда-то вниз, к кишкам.