- Т-т-т-ы слиш-к-к-ком ж-ж-жесток, - говорит Билл, жуя банан. Билл Стенбро – мой самый лучший друг с детства, он самый старший из нас, ему уже давно исполнилось тринадцать, он выше меня на две головы, у него уже начал меняться голос. А еще он заикается и встречается с Беверли.
Я нормально отношусь к Бев и к тому, что она тусит с нами, но мне дико обидно, что теперь все свободное время Билл проводит с ней, а не со мной и Стеном. Наверняка, они занимаются уже всякими грязными делами. Они встречаются уже три недели, и, хотя мы со Стеном вечно спрашиваем его по этому поводу, Билл только густо краснеет и начинает заикаться еще больше.
- Р-р-р-р-ебята, о-о-тстаньте.
Беверли Марш – наша одноклассница. Она из не простой семьи, ее отец – сущий тиран, и если он узнает, что она курит и целуется с Биллом – он ее убьет. Беверли ничего, симпатичная, у нее длинные рыжие волосы и обаятельная улыбка. А еще у нее уже выросла грудь и выглядит она старше нас всех. Не понимаю, почему она выбрала Билла-заику. Одно время Стен тоже пытался за ней приударить, но потом передумал. Сказал, что вера ему важнее, чем просто поцелуи с девчонкой. А я никогда не испытывал к Беверли ничего, о чем иногда говорит Билл. Ну, там, желание и прочее.
- Хорошо, что твой новый братец ничего себе не подцепит, - смеется Беверли, открывая упаковку сока, - слюни малыша Эддса просто стерильные.
- Конечно, я же не беру в рот ничего грязного, в отличие от тебя, - парирую я, и вижу, как Билл заливается краской, - прости, Билл.
- Эд-д-ди, заткнись, м-м-м-мы с Бев-в-в-ерли еще не…
- Ой, Билли, прекрати, - смеется Беверли, - просто малыш Эдди переживает, что его мамочка больше не будет вытирать ему сопли и мыться с ним в одной ванной.
- Мы уже давно не моемся вместе! – пищу я, и понижаю голос, потому что ребята за соседним столиком начали оборачиваться на нас, - нет, вы бы его видели… Он реально беспризорник какой-то. Как бы не подцепить вши.
- А мне кажется, ты преувеличиваешь, - говорит Стен, осторожно слизывая йогурт с крышки, - иметь брата – круто. У меня три сестры, и поверь, это сущий кошмар.
- Я т-т-т-тоже так думаю, - говорит Билл, - вот мой брат…
- Ой, все, заткнитесь! Только попробуйте встать на его сторону! – я складываю руки на груди, - вот увидите, он вам тоже не понравится.
- Но не нам же с ним жить, - подмигивает мне Беверли, и я не могу понять, почему она на меня так странно смотрит.
- Что?
- Эддс, ты уже пять минут говоришь о своем новом брате, и у тебя так раскраснелось лицо, а еще ты ерзаешь на стуле, и мне кажется, ты готов выпрыгнуть из собственных штанов.
Черт. Я прикладываю руку к лицу, оно действительно горит. Проклятое смущение! Я хватаю бутылку воды, делаю два осторожных глотка, потому что мама всегда говорила, что пить холодное большими глотками – опасно для горла. Дышу глубоко, перевожу взгляд на своих друзей. Они молчат.
Как бы они меня ни бесили, я все равно их люблю, и не понимаю, почему Беверли продолжает так странно на меня смотреть…..
- Мистер Каспбрак!
Голос в столовой разносится так громко, что если бы до этого я не проглотил воду, обязательно бы поперхнулся. Я оборачиваюсь и вижу, что ко мне идет директор школы – высокий, прямой как палка, седой мистер Смитсон. У меня всегда были хорошие оценки и успеваемость, он никогда не обращался ко мне…
- Доброе утро, ребята, - говорит директор, подходя к нашему столику, - Эдвард, зайди ко мне после обеда, ладно? Мне надо с тобой кое о чем поговорить.
С этими словами директор кивает головой Биллу, Стену и Беверли и уходит. Я сижу ни жив, ни мертв.
- И что ты натворил, малыш? – спрашивает Беверли, - признавайся.
- Ничего, за что бы мне было стыдно перед своим папочкой, - огрызаюсь я. Руки мокрые от волнения. Стен закатывает глаза, когда я пытаюсь пробраться через него к выходу, - ждите меня здесь, я быстро.
Подходя к кабинету директора, я дрожу. Так, Эдди, возьми себя в руки.
- Мистер Смитсон? Вызывали?
- А, Эдди, входи. Я надолго тебя не задержу.
Я закрываю за собой дверь, прохожу по ковру к массивному столу директора. Тот откладывает какие-то бумаги, снимает очки и смотрит на меня.
- Эдди, мне звонила твоя мама. Она рассказала, что у вас в семье… Э… Пополнение. Поздравляю.
Я хочу снова заорать, что поздравлять меня не с чем и этот сопляк у нас долго не задержится, но я не могу дерзить директору, поэтому проглатываю эти слова, и смотря себе под ноги бормочу что-то вроде:
- Спасибо.
- Ричи Тозиер твой ровесник. Мы с твоими родителями решили перевести его в нашу школу. В твой класс. Будь, пожалуйста, с ним подобрее. Он не только новенький, он… Сирота, - говорит мистер Смитсон, и я почти задыхаюсь. Чувствую, как легкие становятся тяжелыми и маслянистыми, а голова наливается тяжестью. На автомате лезу в поясную сумку за ингалятором, делаю глубокие затяжки. Директор смотрит на меня.
- Эдди, я знаю, что ты не простой человек. Ты пережил смерть сестры, у тебя слабое здоровье, а эти старшеклассники – Бауэрс и компания – часто издеваются над тобой и твоими друзьями. Ты думаешь, что я не знаю этого? Знаю, и поверь, я часто с ними об этом разговариваю. Будь добрее к своему новому брату, пожалуйста. Это просьба директора школы.
Я молчу. Они все против меня. Абсолютно все. Родители, друзья, мистер Смитсон… Я чувствую, что глаза начинают жечь слезы, противные предательские слезы.
Мистер Смитсон смотрит на меня, вздыхает, лезет в ящик стола и протягивает мне бумажный платок. Я беру, комкаю его в руке.
- Эдди, ты меня понял?
- Да, сэр, - выдавливаю из себя я.
- Молодец. Я могу на сегодня освободить тебя от занятий, чтобы ты помог Ричи освоиться в новой школе. Покажи ему, где что здесь находится, а завтра вместе приходите на уроки. Я надеюсь на твое благоразумие, Эдди.
Я выхожу из кабинета, давясь невысказанным гневом. Часто-часто моргаю глазами, делаю шаг вперед, и в эту секунду в меня врезается нечто.
- Смотри куда идешь, идиот! – ору я, ,и поднимая голову, вижу…
- Твою мать, Тозиер, - шиплю я.
- О… Привет… Прости, я…. Мне сказали подождать директора, я…
- Послушай меня, лупоглазый, - я хватаю Ричи за край дурацкой гавайской рубашки (кто его научил так одеваться?!), потому что до ворота я ему не достаю, - не попадайся мне на глаза.
- Но директор сказал… Что ты должен показать мне школу…
- Единственное, что я покажу тебе, это вот это, - я выставляю руку почти перед самым лицом Ричи и показываю ему средний палец, - ну как, нравится?
- Да пошел ты, психопат конченный, - отвечает Ричи слишком нагло, чего я, конечно, не ожидаю от него. Меня смущает, что мне приходится смотреть на него снизу вверх. Он отцепляет мои пальцы от своей рубашки, поправляет очки, - ты мне тоже не нравишься, но извини, что твои родители выбрали меня. Тебе придется с этим смириться.
- Я расквашу твое лицо так, что тебя уже никто не сможет выбрать! – ору я, не обращая внимания на проходящих мимо учеников, - мои родители болваны, но я открою им глаза на тебя.
- Правда? – Ричи вскидывает руки, - и что же ты сделаешь?
- Увидишь. Я превращу твою жизнь в ад, - шепчу я.