с первого раза понять, что я не желаю с ним общаться?!
В голове отчаянно боролись две мысли: бежать, или развернуться и дать отпор?! С одной стороны, бежать-то мне было не куда, а вот что касается отпора...
Сделав ещё шаг, я резко остановилась, сделала глубокий вдох, и повернулась назад. Как и
предполагалось, этот упёртый тугодум, не стал перелезать вслед за мной, а попросту обошёл
препятствие, и стоял сейчас всего в паре метров от меня.
- Правильно, детка, не стоит убегать. Я тебя не съем, - протянул он, а на губах растянулась до жути
довольная улыбка.
- Если вы не заметили, сударь, я больше не бегу. Но и с вами оставаться не намерена, - скрестив
руки перед грудью, оглядела его с ног до головы самым надменным и оценивающим взглядом, что
только смогла состроить. Не ожидая такой резкой перемены в моём поведении, он замер, но тут же
что-то для себя решив, снова двинулся ко мне.
- Да ладно тебе.
- Ещё шаг, и я буду вынуждена применить силу, дабы защитить свою честь. Это, насколько мне
известно, является смягчающим обстоятельством, и при разбирательстве, все обвинения и расходы, лягут исключительно на вас, как на нападавшего.
Он снова остановился, а на его смазливом лице отразилась явная работа мысли. Что ж... пусть
рассуждает, но, что-то мне подсказывает - в итоге слова мои он всё равно решит пропустить мимо
ушей. Но я сделала всё что могла, для предотвращения конфликта, а значит, теперь имею полное
право действовать.
И вот... он всё-таки сделал шаг... потом второй, и когда расстояние между нами сократилось до
опасного, снова протянул ко мне руку. Я же стояла неподвижно, и лишь внимательно следила за его
неторопливыми движениями. И как только он попытался схватить меня за плечо, его пальцы, ладонь
и манжет рубашки тут же вспыхнули ярко-алым пламенем.
Он закричал, и тут же отдёрнул руку, в дикой надежде, что огонь погаснет, но... этого не
произошло.
- Перестань! Хватит! - истерически вопил он, пытаясь сбить пламя. Но тут заметил на стойке
массивный аквариум, и в тот же момент рванул к нему, с безумной надеждой, что вода уж точно
сможет его спасти. Да только он снова ошибся.
- Простите, сударь, но и это вам не поможет, - протянула я, с полнейшим равнодушием наблюдая
за тем, как между горящей рукой и водой в аквариуме образуется пространство, не позволяющее им
совмещаться. - Но я готова прекратить это, если только вы пообещаете, что не станете больше мне
докучать своим присутствием и двусмысленными намёками.
И уже приготовилась мысленно отпраздновать победу, а он уж было открыл рот, чтобы, наконец, произнести заветные слова... как я почувствовала резкий толчок между лопатками, и тут же упала на
пол, зацепив при этом стоявший рядом стол. Он накренился, пошатнулся и тут же рухнул рядом, накрыв меня всем своим содержимым. Наверно, я бы ещё долго соображала, что произошло, но меня
снова дёрнули, на этот раз за предплечье, и резким рывком поставили на ноги.
- Туши огонь, дура! - прорычал кто-то у меня над ухом, а я всё никак не могла сфокусировать
зрением на лице говорящего. Наверно, встреча головы со столом, а затем и с полом не прошла даром, и теперь перед моими глазами всё вертелось и расплывалось.
Меня снова встряхнули, а потом я вдруг ощутила на щеке острую боль. Она сопровождалась
резким шлепком, и если бы меня не держали, я бы точно уже снова полетела вниз. Но как ни
странно, после этого, зрение быстро вернулось к нормальному фокусу, и я обнаружила прямо перед
собой высокого широкоплечего типа неприятной наружности, который внимательно изучал моё
лицо.
- Туши! - повторил он всё тем же грубым тоном, и я решила, что здраво будет его послушаться и, прикрыв глаза, попросила огонь потухнуть, а воду в аквариуме - занять своё обычное место. Со
стороны моего горящего обидчика тут же послышался протяжный вздох облегчения. И тут
началось...
В одно мгновение привычная тишина сменилась громким гулом голосов. Каждый из них что-то
выкрикивал, кто-то изощренно ругался, некоторые даже порывались вызвать сюда охрану города для
разбирательства.
Мне же после двух ударов было уже всё равно. Я не стала открывать глаза, решив остаться в
привычном мире своих стихий. Всё ж они и были для меня самыми близкими, и даже сейчас, в этой
поистине идиотской ситуации приносили покой и облегчение. Тут же вспомнился Джер... и его
пощёчины, которыми он когда-то щедро меня одаривал. Наверно, если б не запрет графини, он