– Во все времена своей многотысячелетней истории Астора придерживалась традиционного нейтралитета, – медленно говорит Санго Риот. – Тогда зачем нам Желтые планеты? Где они, за какими безднами пространства? Они ничтожны со своими конфликтами. Ядерные дикари. Космическая шпана.
Рона-сан улыбается одними глазами. Стены ее Дома растворяются, и огромное небо с мириадами звезд накрывает их.
– Прекрасна Астора, – звучит голос женщины. – Высоко в горах мчит свои воды река, стоит на ее пути силовая плотина; дети приходят любоваться подводным царством горных вод, и дрожит, прогибается незримая ткань сил; живут на планете колонии мудрых Домов, берегут, защищают хозяев; мерцают защитные экраны заградотрядов, хранят от хищных взглядов соседей хрупкую красоту Асторы; летят звездолеты и трудятся машины, собирают информацию разумные травы Информатория; наводят через бесконечность свои мосты-переходы отважные разведчики… А глубоко в космосе, в черной бездне плывут две искусственные планеты, как два полюса того, что является обитаемой вселенной. Это – тайна тайн Асторы, богатство богатств: ее мозг, ее память, ее единый вычислитель, ее хранитель всей информации. Одно из имен этой тайны – Хранилище. Весь мир пронизывают нити Хранилища, и на этих нитях записаны все знания мира. И еще: абсолютно всем на Асторе управляет Хранилище. Оно – единый и единственный мозг всех технических систем Асторы, от робота-газонокосилки до защитных экранов заградотрядов. Без Хранилища рухнет все!
– Желтые планеты – на окраине мира! – бормочет Санго Риот.
– Да, – кивает Рона-сан. – В своей дерзости и агрессивности они достигли Хранилища – но посчитали его астероидом! Пока что они не смогли проникнуть внутрь. Но это пока. Хранилище необходимо защитить. Защитить, а затем увести в глубь космоса. Дальше от людей.
– Хранилище, – бормочет Санго Риот. – Надо же! Какое заурядное имя у вашей великой тайны.
– И опять ты прав в своем сомнении! – улыбается женщина. – Мы зовем его иначе. Это не просто мозг всех интеллект-машин. Это еще и наша родовая память, мудрость наших предков. Матрицы всех живших когда-то людей записаны там. И не просто записаны. Они… действуют. В каком-то смысле это бессмертие. Частичное. Вы, пограничники, в невежестве зовете это информационным полем, либо астралом, даже Брахмой…
– А! так вот что это такое! Сказки южных морей! Это – сказки! Я слышал их в детстве, и уже тогда не верил. Да уж, Великая Тайна!
– А настоящая великая тайна всегда на виду, – серьезно замечает женщина. – Великое спрятать невозможно. По определению.
Санго Риот встал и выпрямился во весь свой гигантский рост.
– Ну а я понимаю так, – угрюмо буркнул он. – Просто Желтые планеты уничтожили нашего общего знакомого, любимую игрушку вашей несравненной дочурки. И сейчас вы бросаете в бой весь корпус перехвата вторжений, чтоб посчитаться за женские обиды. Все очень просто.
Женщина покачала головой:
– Я ничего не могу бросить в бой. Я ничем не распоряжаюсь в вашей Границе. Что я могу? Только попросить своего мужчину… своего мужа и защитника. Я могу отправить в бой только вас.
– Я готов! – твердо сказал Санго Риот.
– Пусть будет так! – прозвенел голос женщины. – Сберегите Хранилище! Идите смело, но опасайтесь за своих бойцов! Там может действовать сила, еще не познанная нами!
– Какая Сила?! – махнул рукой Санго Риот, и глаза его на мгновение из пронзительно-красных превратились в пронзительно-желтые. – Я там все… в прах развею.
И он церемонно опустился на одно колено.
– Ты вправду зёгэн? – в который уже раз интересуется Непобедимый.
Ему кое-что во мне непонятно. Он в спаррингах побивает меня во всем: и на шок-ножах, и в рукопашной, и в огневом контакте. А командиром компании поставили меня. Конечно, Непобедимый быстро прибрал власть себе. Он помыкает молодыми бойцами и покрикивает с презрением на меня. Я пока не возмущаюсь. Ведь скоро в бой. А бой все расставит по местам.
У меня хороший напарник. Я подозреваю, что он и есть настоящий зёгэн, по праву рождения, настолько сильна в нем животная составляющая. Он невероятно силен и проворен, и его ясный взгляд не затуманивают никакие мысли. В самой жестокой заварушке он лишь с легким любопытством рассматривает противников, в то время как его руки умело и добросовестно выбивают из них дух.