Люк системы коммуникаций открылся перед ними – проходите, свои!
– Зачем лезешь в наши дела? – вяло поинтересовался Кузьмин.
Врач скинул шлем. Под ним оказалась фиолетовая пилотка.
– Космические войска, дальняя разведка! – четко кинул он ладонь к пилотке. И добавил, гася вспыхнувшую было надежду:
– Все, что от нее осталось…
– Понятно…
Кузьмин тяжело поднялся.
– Начальник погранзаставы погибла, – сообщил он. – Попала в засаду… так… властью, данной мне… Давай к Золотым воротам, коллега. Уводи людей, ты знаешь куда. Так… уводи всех – и сам уходи! Кто-то должен жить, чтобы о нас помнили!..
Стены содрогнулись.
– Фиг вам! – пробормотал Кузьмин. – Не для того строили, душу отдавали…
Люк за спиной разлетелся осколками.
– Фиг вам! – прокомментировал Кузьмин, уходя через мембрану в основной коридор. – Ты топай, разведка, топай – к Золотым воротам! А я этих шустряков упокою и догоню, если что. И не боись, не подстрелят. У нас общая связь, кто жив, все нас слышат…
– Так связь глушат.
– Фиг им. «Дальний прыжок» не заглушить. Ребята в него душу вложили… Успехов. Топай. И не смотри так, я уже не ходок. У меня каша под броней, на стимуляторах держусь…
Кузьмин забрал у него гранаты и побрел к ближайшему переходнику. Шустряков следовало упокоить побыстрее, пока они не нащупали основной коридор.
Стены содрогнулись. Не все танки, что ли, им пожгли? Фиг вам. Город и не такое выдержит. Инопланетное поселение все-таки.
Кузьмин остановился у люка. Сейчас оставшиеся в живых командиры должны были уходить системами коммуникаций в блок «Б». Единственный оставшийся путь отступления. Тот самый, что на самый крайний случай. Сам Кузьмин уходить не собирался. Так уж переплелось: Город и командирские судьбы.
А еще Кузьмин знал: там, у Золотых ворот, в пыли и обвалах стен закроет путь бронепехоте худой невзрачный паренек и скажет вечное «здесь я еще стою! И здесь вам не пройти!» И не пройдут.
И потому, когда люк брызнул ему навстречу осколками под ударом из гранатомета, он только уронил гранаты под ноги набегающим бойцам и, встречая пули, горько усмехнулся – не о себе. Ребята мои, как же вы так… Вечная слава вам, ребята… Он бесконечно падал, и небо все падало и падало на него… Астора, звездочка моя, во мгле ночей, в сиянье дня – твой сын приветствует тебя…