– Вряд ли, моя красавица, – вздыхаю я. – У нас тут война.
– Война? Но она же кончится?
– Похоже, моя война никогда не кончится, – бурчу я. – Не дает им покоя моя свобода…
Она печально опускает глаза.
– Ты уходишь…
– Прощай, арт.
– Арт? Не понимаю.
– Арты понимают все.
Я еще успеваю увидеть ее удивительную светлую улыбку, и Город исчезает…
Потолок Дома открыт. Я лежу и смотрю в ночное небо Асторы, все в звездах – далеких голубых и близких желтых. Кажется, протянешь руку – и на ладонь опустится теплый огонек…
– Что это было? – тихо спрашивает Дом.
– Сказка, – бормочу я неохотно. – Была у меня одна задумка насчет подземного города. Города, в котором мне хотелось бы жить. Я выдумал его полностью… наверно. Он обрел жизнь – но только в моих мечтах. Так что… сказка.
– Мне было б любопытно пожить в твоем городе, – признается Дом. – Но… сказка. Жаль.
– Прогуляемся? – предлагаю я Санго Риоту.
Он угрюмо соглашается. Похоже, аллеи розовых пальм стали вызывать у него неприязнь? С чего бы это…
– Я встречался с Роной-сан, – сообщает он. – Так вот, она заявила, что по оценке Хранилища ты – человек!
– А разве нет?! – изумляюсь я.
– А умение слышать радиоволны?!
– Ерунда! Приемник в кармане. Ведь бывают же маленькие приемники?
– А блокировка диагностеров в госпитале?
– Аппаратура дрянная, сломалась вся сразу, я тут ни при чем.
– Да наша аппаратура, чтоб ты знал!.. А сломанные диафрагмы? А чудеса в бою на базе Седьмого заградотряда?!
– Ну… чего не сделаешь со злости?
– А в глаз? – прохрипел он – и успокоился.
– Вот как это понимаю я, – сообщил он почти что буднично. – Есть на Асторе чудесная женщина, Рона-сан. А у нее – любимица дочь. Никто ведь не может слышать Хранилище, верно? Никто, кроме артов. И что мешает артам самим придумывать, о чем там вещает Хранилище? Рона-сан сказала, что ты человек. А ей сказала дочь. А я, дурак, слушаю.
– Пусть так, – мягко соглашаюсь я. – От этого что-то изменится?
– Нет, – с трудом признал Санго Риот. – Я не смогу пойти против воли Роны-сан, потому что… Но знай – я тебе не верю!
– А кому ты веришь?
Разговор потерял цель и стал мне неприятен. Но это игра, а игру положено доводить до конца. Или не положено? Опять рельсы…
– Я верю себе! – загремел Санго Риот. – Я верю своим глазам! Я…
– Каким своим глазам? Желтым или красным?
Санго Риот цепенеет в замешательстве, и я добавляю:
– Желтым глазам и я верю. Но у тебя сейчас – красные. Так не пора ли Совету Асторы уточнить, кто именно из нас киборг?
– Меня пропускает барьер Асторы!
Я с иронией смотрю на него, и он синеет от стыда. Лучше отвернуться, такое зрелище не по моим нервам. Гигант долго мнется, но все же решается объяснить кое-что объяснить.
– Страшна великая Гоэма! – торжественно вещает он. – Не военной техникой, ибо нерушимый барьер Асторы сильнее ее и выше понимания гоэмских инженеров; не числом бойцов – армии Голубой Вего, Арктура и Бугаса гораздо многочисленней; и уж тем более не ядерным оружием – ядерная бочка Желтых планет была куда как мощнее, светлая им память! Великая Гоэма страшна духом своих бойцов. Они – воины! Они исполнены ярости, они не ведают страха! Все мирные планеты дрожат при виде черного десанта Гоэмы, потому что все они – его лакомая и законная добыча! А еще… еще из века в век идут предания о том, что воины Гоэмы, величайшие духом, могут вызывать из неведомого мира энергетических симбиотов. Эти создания могучи сами по себе, а объединенная мощь гоэмского воина и симбиота имеет поистине космические масштабы! Именно так были сметены Желтые планеты… Симбиот, вызванный из иного мира, без слияния с носителем быстро угасает, но слияние грозит опасностью уже гоэмцу – тот рискует потерять контроль над силой и стать безумным демоном разрушения…
– Уголовники, – подвел я итог. – Паразиты на теле мирных планет. А симбиоты ваши – просто дурь, которую вы на себя нагоняете перед боем. Думаю, просто жрете дешевые наркотики. И вся ваша великая Гоэма наверняка паразитирует на каком-нибудь беззащитном обществе.