– Пользуйтесь особым, жутко секретным разведывательным языком или отгородитесь ширмой! – посоветовал доктор Бэра и отключился.
Санго Риот только и мог, что злобно глянуть в потухший экран. Он находился на Холме Прощаний, в замаскированном под группу скал секторе разведцентра по другую сторону забора типа «мираж» играла странная пара. Мужчина в потрепанной одежде, не асторянин и даже не пограничник, и девочка-подросток, очаровательно-неуклюжая асторянская красавица. Ее Санго Риот знал. Дочь Роны-сан, врача-инспектора Асторы на Границе. Большое начальство для любого пограничника. Любой асторянин – большое начальство. Профессионального пограничника Санго Риота играющие у забора сверхсекретного центра раздражали до багрового тумана в глазах. Мало ли чего там приказал – или запретил – доктор Бэра! Догоняшки на пограничной полосе – кощунство! Вот превратить бы здесь все в неприступную крепость… Хотя есть нерушимый барьер Асторы. Загадочная система самозащиты сверхцивилизации, действующая по загадочным принципам. Вот он, никуда не делся, дрожит струями теплого воздуха. Последние годы Санго Риот по-всякому пытался преодолеть его – в целях контроля надежности! – но не преуспел. Соответственно и сама Астора оставалась для него непознанной. Охрана того, никто не знает чего.
И Санго Риот решил: приказ о статусе положено выполнять, конечно, но защита границы прежде всего. Холм Прощаний – слишком важное место в сплетении миров, чтобы на нем гулял кто ни попадя. Или играл там в догоняшки!!!
Приближался миг заката – фантастический, безумный праздник всех красок неба, но, увы, длящийся лишь мгновения. Доктор Бэра схватился за инструменты художника. Повторимыми средствами передать неповторимость красоты – это ли не увлекательно?! Видел бы Санго Риот… Он и так уже начинает подвергать сомнению авторитет работодателей. И их разумность. Пускай. У каждого своя задача. У Санго Риота относительно простая: махать кулаками, стрелять, защищать границу Асторы от себе подобных. А у доктора Бэры задачи сложные: как, например, избежать неизбежной ситуации, когда вооруженная защита начинает помыкать безоружными защищаемыми. Ясно ведь, что не послушается Санго Риот, наложит свою могучую серую руку – с бластером – на Холм Прощаний, из лучших побуждений наплевав на свободы асторян. Правда, данная ситуация не опасна: что делать, асторяне знали еще пять тысяч лет назад.
Поэтому доктор Бэра мог азартно запечатлевать неповторимый закат Асторы, сравнимый по красоте разве что с неповторимым рассветом Асторы, выкинув из головы и Санго Риота, и варвара, играющего с Анико-сан на Холме Прощаний в догоняшки
– Today is, perhaps, the last day for us, – предупредил я Анико на языке, который, я надеялся, походил на мировой.
– Why? – искренне изумилась она.
Ну как при моих скудных возможностях объяснить существу чужой культуры подозрительность больничной службы, провожающей нас с Анико похабными взглядами; их тупое недоумение – и возмущение! – нашей странной разновозрастной дружбой; их рвение угодить асторянской благодетельнице, начальнице больничного комплекса и каким-то боком матери Анико? Сначала они взялись за меня по поводу избиения чиновного племени. Взялись – и отпустили. Что сделаешь с человеком, у которого ничего нет? Ну, отберешь свободу. Я вычеркнул из своей жизни тюремную неделю, записал опыт познания жизни в Границе. Тогда они заперли меня в палате для усиленного лечения, заключавшегося преимущественно в отсутствии еды. Ослабевший от голода человек не способен на агрессию по чисто техническим причинам, вот на что был расчет. Лечение продолжалось до момента, когда санитар неосторожно вошел в палату один, посчитав меня достаточно ослабевшим. Вышел один я, а он остался вспоминать свое былое надо мной превосходство. Это при условии, что без сознания что-то вспоминается.
И вот я, голодный и свободный, иду с Анико к Холму Прощаний, и мне становится понятным его название.
– Откуда ты знаешь, что я колдунья? – в упор спрашивает Анико. – Скажи, и я обещаю, что познакомлю тебя с мамой. Все стремятся с ней познакомиться, потому что это очень почетно. Ведь она – арт.
– Арт – это богиня? – бормочу я равнодушно. – И что? Я безбожник.
– Я точно познакомлю тебя с мамой! – решает пораженная Анико.
Я не говорю ей, что мама наверняка уже знает про меня все. Даже то, чего не было. Особенно то, чего не было.
Она встретила нас на Холме Прощаний, одна, без охраны и сопровождения, напряженно-звонкая и горящая гневом. Анико, чуткий тюльпан, сразу сникла.
– Не бойся, – сказал я ей. – Никого не бойся. Я всегда с тобой. Даже если меня нет рядом.