Рапорт составить несложно. Войска Второй Желтой усиленно готовятся к войне. Хватают всех годных к службе и небогатых, наряжают в боевые халаты, утертые до дыр и масляного блеска – и в лагеря подготовки. Подготовка в основном состоит из бессмысленных горных маршей – потому что воевать будем в городах и нигде больше. Это до боли напоминает мне родной мир. Разве что теперь на плече вместо учебного автомата болтается увесистое полено, имитирующее местное громобойное оружие. Скоро наша толпа пойдет в бой. Скоро – это через месяц. Военных секретов здесь не практикуют, решения штабов обсуждаются на каждом углу. Мы воюем против Первой Желтой, которая в данный момент является агрессором, захватив приморские столицы планеты. Но это неважно: недавно Первая Желтая с треском вышибала из своих жилых массивов агрессоров Второй Желтой. Причина именно этой войны по меркам моей родины смехотворна. Планеты не поделили недавно открытый астероид с какими-то, может быть, даже ценными свойствами. Но из-за этого они вовсе не собирались воевать. Вот еще! Бизнес есть бизнес, всегда можно как-то договориться. Однако на переговорах офицер одной стороны намеренно слегка наступил на ногу солдату другой стороны, который стоял непочтительно близко. Солдат, истинный сын своей родины, засветил офицеру в глаз, и поехало. Давно уже нет в живых ни того солдата, ни офицера – погибли в драке делегаций. А война длится и длится. Вот и сейчас: столицы захвачены! Ну как их не освободить?! И вломить агрессору в его собственном поганом логове, чтоб неповадно было!
Так что составить доклад не проблема. Но отправить его нечем. Разведчики сыплются на связи? Ну так меня никогда не разоблачат, потому что у меня связи с Границей нет. Обломки транспортов корпуса наблюдателей разбросаны по горам Второй Желтой. Выходит, я застрял здесь навсегда. И что? В Границе я был в таком же положении, и ничего. Люди живут везде.
Ребята моей группы – действительно ребята. Кое-кто – не более пятнадцати лет, совсем дети, хотя по документам такие мужики, что ого-го! Как все местные, они знают и умеют немного – зато хорошо. Они здорово скачут на уродинах, функционально аналогам наших ишаков. Они могут десятки часов азартно, с глупыми шутками рыхлить землю, таскать воду, месить глину. Что-то еще подобное они знают и умеют. И все. Лишним себя они не загружают. Зато из-за примитивности и понятности жизненных задач они невероятно целеустремленны, настойчивы и всегда абсолютно уверены в правильности своих поступков. Я отлупил их всех, чтоб в их правоте нашлось место и для меня. Теперь, сталкиваясь со мной, они шипят нечто вроде «год ир зёгэн!!!» – и уступают. А что еще делать с сопляками, которые хватаются за ножи, если им показалось, что их место в солдатской столовой не соответствует их месту в жизни – это в столовой-то, где все места равны, в смысле равно противны!
Как явно самого старшего и самого умного меня назначили командиром компании. Это пока ничего не значит. Просто, если компанию ставят чистить навоз в личном хозяйстве офицера, работаем мы все наравне, но за плохую работу накажут прежде всего меня, а уж я – виновных. Если, конечно, сил хватит. Верно и другое: если заранее, до работы, надавать кому следует пинков, то за блестящие сараи получу поощрение я и только я. Опять же, если хватит сил защитить полученное. Мне приходится делать и то, и другое. В своей компании я не самый рослый, зато самый старший, то есть специфического опыта хватает. Сараи офицерам мы чистим регулярно, регулярно же получаем поощрения. В отличие от других командиров я делю премию на всех. Ребята меня не понимают, а потому сторонятся, тайно презирают и норовят уйти в другую компанию. Я не против. От меня ушли все местные жилистые ребята, а прибились всякие слабаки, выходцы городских окраин, слабо приспособленные к солдатской жизни. С такими поощрения не дождаться. Командир соседней компании не понимает:
– Зачем они тебе?!
И действительно, зачем они мне? Может, затем, что я им нужен. А следовательно, они нужны мне. Но простому уму как объяснить? Он и слов таких не понимает.
Вечером, когда уходит жара, когда под черным небом и яркими звездами приходит способность думать и вспоминать, один из моих слабаков рыдает. То ли маму вспомнил, то ли девчонку. То ли умирать не хочется, потому что вспомнил девчонку или маму. Ну и что мне до него?
– Ха, не мы первые, – говорю я ему. – Миров множество – а жизнь везде примерно одинакова. Вот в одном из миров городской, между прочим, парень попал в жуткую ситуацию. Вот как было: он рос, как положено, полным балбесом – точно, как вы! – и что умел? Гонять по небу на ракетном ишаке, играть на бренчалке, не знаю, как она там у вас называется…