Гай Хейли
Асторат. Ангел Милосердия
WARHAMMER 40,000
Вот уже более ста веков Император неподвижно восседает на Золотом Троне Земли. Он — Повелитель Человечества. Благодаря мощи его несметных армий миллион миров противостоит тьме. Однако сам он — гниющий полутруп, разлагающийся властелин Империума. Жизнь в нем продлевают чудеса из Темной эры технологий, и каждый день ему в жертву приносят по тысяче душ.
Быть человеком в такие времена — значит быть одним из бесчисленных миллиардов. Жить при самом жестоком и кровавом режиме, какой только можно вообразить, посреди вечных битв и кровопролития. Слышать, как крики боли и стенания заглушаются алчным смехом темных божеств.
Это беспросветная и ужасная эпоха, где вы найдете мало утешения или надежды. Забудьте о силе технологий и науке. Забудьте о предсказанном прогрессе и развитии. Забудьте о человечности и сострадании. Нет мира среди звезд, ибо во мраке далекого будущего есть только война.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗАРАЖЕНИЕ
ПРОЛОГ
НА КРАСНЫХ КРЫЛЬЯХ
Сейчас
«Смерть грядет на красных крыльях».
Девиз ордена был выведен на передних панелях танков и штурмовых катеров. Он сиял на знаменах. Он украшал красные пластины из редчайших металлов высотой в десятки метров, привинченные к корпусам космических кораблей. Враги научились бояться его. Услышать, как сотни усиленных воксом голосов кричат эти слова, значило понять, что конец близок. Восставшие миры бывали усмирены одним этим девизом. Переданный по всем каналам под звуки труб и пение победоносных ангелов, он остужал гнев. Он останавливал бунты. Он обращал в бегство ксеносов.
Красные Крылья были беспощадны в победе и бесстрастны в поражении. Они были космодесантниками, рожденными от крови Архангела Баала, самого совершенного и возвышенного из всех сыновей Императора. Они были Ангелами Смерти, и они не ведали страха.
Что же за чувство испытали воины, когда «Эминенс Сангвис» приблизился к «Страже радости»? Позднее сангвинарный жрец Ламорак сухо описывал его как «сильное беспокойство».
По всей орбитальной крепости раздавались сигналы тревоги. Не хриплое электронное рявканье, которым довольствовались иные, не столь изысканные, военные силы, а серебряные звуки труб, в которые дули вмонтированные в стены сервиторы. Безупречные лица смотрели из проемов в пластали, но их пугающие тела оставались скрыты. Там, за филигранными панелями, грязная белая кожа соединялась с промасленным металлом, вены вливались в булькающие сосуды с формалиновыми растворами. За стенами обнаженные позвоночники вздрагивали от движения механических легких, качающих воздух. Но снаружи была видна лишь красота, и сияющие лица округляли губы и неустанно играли на своих инструментах, повторяя все те же три ноты, понижая и повышая тон. Тревога! Тревога! Тревога!
Десять воинов Красных Крыльев бежали к Причалу Ночи следом за сангвинарным жрецом Ламораком. Их сабатоны грохотали по палубе. Воины были в полной броне, отполированной до приличествующего параду блеска, но спешили так, словно ожидали встретить врага.
Их доспехи сияли прохладной голубоватой белизной арктического снега. На правом наплечнике красовался кроваво-красный символ ордена — крыло, увенчанное вытянутым когтем. Рубиновый лак покрывал левые наплечники, наколенники и налокотники. Золота воины носили мало, и большая часть декора и боевых почетных знаков была выполнена в черном и серебре. Ленты, цепи, пергаменты и иные украшения, столь любимые Адептус Астартес, звенели и дребезжали, пока космодесантники бежали к докам.
Красные Крылья излучали мерцающее сияние. Ангельское воинство, достойное вести кампании Императора, спешило встретить ужаснейшего из своих друзей.
Полностью белую броню Ламорака снабдили специализированным оборудованием, подобающим его должности. Сейчас именно он был командиром, и он поднял кулак, подавая сигнал своим воинам, когда они достигли Причала Ночи. Группа замедлилась и перешла на шаг, держа болтеры у груди.
Врата открывались навстречу звездам, и пустотный мост связывал внешнюю стену с основным доком. Ламорак и его воины продолжили путь, озаренные голубым сиянием атмосферного поля.
Причал Ночи, хотя и причудливо украшенный, строили с расчетом на оборону. Бронированные укрепления тянулись вдоль парапета. Атмосферное поле готово было отключиться по одному слову. Тяжелые орудия простреливали все три сотни метров длины моста, управляемые бдительными машинными духами и лоботомированными человеческими мозгами. Они чувствовали приближающуюся угрозу, и их прицелы были наведены на пустоту космоса.