— Брат Пейлин! — окликнул Бедевор.
Пейлин был слишком глубоко погружен в ночь души, чтобы услышать Бедевора, и не мог больше узнать его. В кровавом безумии он бросил свое оружие, а теперь спрыгнул с верхушки крошащейся скалы, рухнув на противников, точно выпущенный из пращи камень. Доломен среагировал мгновенно, выстрелив в бросившегося на него воина, но промахнулся, и бронированное тело Пейлина врезалось в него; оба, сцепившись в борьбе, упали в грязь.
Бедевор чувствовал призыв к битве так остро, что кружилась голова. Образы древних воинов, чьи имена он отчего-то знал, вспыхивали перед ним — незнакомая броня, чужие цвета, и все же они были для него больше, чем братья.
Они были его сыновьями.
— Я Бедевор, сержант Красных Крыльев, — напомнил он себе. — Я Бедевор. Это Дульцис.
Очнувшись, он обнаружил, что ситуация изменилась. Асторат сражался со вторым воином, который появился здесь, пока Бедевор пребывал в забытьи. Доломен перекатился в грязи, соскальзывая по пологому склону. Пейлин осыпал его ударами, круша керамит бронированными кулаками. Доломен ударил в ответ, и броня зазвенела, но Пейлин даже не обратил на это внимания и схватил противника за горло. Сержант Кровавых Ангелов изо всех сил пытался вырваться из удушающей хватки. Укрепленные сухожилия, которые Коул добавил к дарам космодесантников, увеличивали мощь Пейлина до пределов, где Доломен не мог с ним справиться. Примарис вцепился в него крепче, сдвигая шлем вверх и сдавливая шею, пока сержант-ветеран беспомощно колотил его по рукам.
У Астората дела шли лучше. Даже хромой, он был отличным бойцом, а без брони двигался намного быстрее. Пальцы ног впивались в склон там, где его противник оскальзывался. Он выжидал подходящего момента, чтобы взмахнуть топором, и каждый удар повреждал доспех потерянного брата и постепенно обескровливал его.
Бедевор двинулся было на помощь, но остановился, вновь захваченный видениями. Потрясенный, он видел внутренности космического корабля и вдыхал переработанную атмосферу, отдающую гнилым мясом и жестким металлическим привкусом варп-энергий. Он шагал вперед, зная, что умрет здесь, но не остановится.
— Бедевор… — задушенно прохрипел Доломен. — Бедевор!..
Металлические стены мигнули, сменились мокрыми деревьями. Перед ним снова был лес. Он стряхнул видение и поднял болт-пистолет. Доломен и Пейлин перекатывались по земле. Грязь заполняла каждую выемку их брони. Снова начался дождь, первые робкие капли быстро быстро обернулись ливнем.
— Бедевор!
Он прицелился, ожидая возможности выстрелить. Джунгли снова исчезли. Коридоры корабля, враги, гибнущие под ударами его копья, огромный меч в другой руке. Тяжелый путь и смерть в финале.
— Бедевор… — Голос Доломена был едва слышен, но он пронзил крики и проклятия искаженных Сынов Хоруса.
Бедевор моргнул. Дождь. Лес. Молнии.
Копье света ударило в дерево, расколов его пополам. Вспышка на миг отбросила темноту. Бедевор выстрелил.
Болтерный снаряд пробил реакторный ранец Пейлина с негромким стуком. Внутри вспыхнуло пламя. Броня Пейлина отказалась двигаться, и Доломен тут же нанес удар.
Латы сержанта-ветерана заскрежетали, когда он разжал руки примариса и двинул его коленом в грудь, а затем быстро перевернул. Силовой ранец Пейлина уперся в землю, не давая ему опрокинуться на спину, но Доломен уже вскочил, сменил хватку и с усилием вывернул левое запястье противника. Затем упал вперед, пригвоздив воина к земле и оглушив его ударом по голове достаточно надолго, чтобы успеть вытащить нож.
— Во имя любви Сангвиния, я дарую тебе милосердие! — сказал он и вонзил клинок в горло Пейлина — насквозь, рассекая позвоночник.
Тяжело дыша, сержант-ветеран откинулся назад. Асторат продолжал свой смертельный танец, уходя вверх по склону прочь от Доломена и Бедевора.
Бедевор застонал. Он наклонился, оперевшись ладонями о колени.
— Бедевор! — позвал Доломен. — Бедевор, ты ощущаешь Ярость. Сопротивляйся ей, друг мой. Останься со мной.
Он попытался подняться, но тут же упал вновь и схватился за ногу. Из сочленения брони на поясе сочилась кровь.
Бедевор, спотыкаясь и поскальзываясь, спустился по склону. Он остановился возле Доломена:
— Отдыхай, сын мой. Ты хорошо сражался. Я пойду дальше без тебя.
Потом взглянул в сторону и помахал рукой, призывая апотекариев, мертвых уже десять тысяч лет.
— Бедевор! — окликнул его Доломен. — Стой! Помни, кто ты! Сопротивляйся!
Но тот уже взбирался по склону к вершине.