Георг кивнул профессору.
— Мы отобрали десять наиболее лояльных к чуждым семей. После чего наш агент внедрил биологический материал в испытуемых. По результатам восемь из десяти прервали беременность. Родилось двое детей. Одного мальчика раскрыли в возрасте одного года и отправили за стену. Вы единственная выросли полноценным гражданином…
— Моя мать была больна и больше не смогла бы иметь детей. Вы лишили ее и моего отца выбора, — Астра почувствовала неуемную ярость.
Профессор Голдштейн перевел ошарашенный взгляд на президента.
— Она проявляет сострадание к эмпату.
— Ребенок, выросший с обезьянами, будет скакать по лианам, — объяснил Георг. — Астра сама не понимает, что всего лишь проявляет привычку.
— Это допустимо, если не затрагивается основополагающий принцип логики, — забеспокоился профессор. — Астра родилась благодаря нашей программе. При этом она ее критикует. То есть ставит под вопрос собственное существование.
— Дадим Астре свыкнуться. У вас будет много времени, чтобы изучить ее мозг, профессор.
Астра наблюдала за ними как когда — то за учителями по эмпатии. Те и другие говорили о чем — то далеком для нее. Непонятном.
Одноклассницы, выплакав на похоронах дневную порцию слез, хихикали за школой, обсуждая дурацкое платье вдовы и уродливый нос почившего мужа. Астра так не могла.
Она всегда чувствовала себя чужой. Теперь она вернулась к соплеменникам. Эволюция вырезала из их генов корень лжи. Кажется, именно об этом мечтала Астра. Но почему она снова чувствовала себя чужой?
— Вы можете меня вернуть?
Георг и профессор Голдштейн переглянулись.
— У нее срыв. Слишком много информации за короткий промежуток времени, — сказал Георг.
— Хватит говорить будто меня здесь нет! — заорала Астра. — Я… я не могу… Не хочу быть здесь!
В зал вбежала охрана. Астру окружили плотным кольцом.
— Возвращаться вам некуда, госпожа Бергер. Эксперимент вышел из — под контроля, — охрана расступилась, позволив Георгу ступить в круг. — Мы больше не можем смотреть как в сердце нашего мира зреет новая раковая опухоль.
— Они не хотят войну.
— Исчезновение эмпатов пойдет миру людей только на пользу. Мы всего лишь ускорим естественный отбор, — объяснил Профессор Голдштейн.
Слова Астры, как и мысли, летели в пустоту.
Георг подошел к ней вплотную. Он больше не выглядел аристократом, сошедшим с картины.
— Я дам им последний шанс. Завтра вы отправитесь к стене. Убедите эмпатов прекратить провокации против нас, сдать все оружие и впустить наших представителей. Иначе…
— Они не послушают меня. Я чуждая.
— Тогда войны не будет! — отрезал Георг. — Мы уничтожим их одним упреждающим ударом.
— Приказами вы ничего от них не добьетесь. Они также сильны в своих убеждениях, как и вы.
Георг улыбнулся одной половинкой лица.
— Лев указывает лани. Не наоборот.
После того, что Астра узнала о мире чуждых, великая стена воспринималась не иначе как тюремная решётка.
Зои болтала всю дорогу не смолкая. О службе в президентской гвардии, музыке и танцах, театре и кино. Последнее, как оказалось, сильно отличалось от того, что привыкла видеть Астра. Главное из искусств было отделено от эмоций и чувств и несло практико — познавательную функцию, больше напоминая инструкции для детей на стене школьного кабинета.
— Чуждые любят своих детей? — прервала ее очередной монолог Астра.
— Конечно, — ответила Зои. — Родовая привязанность обусловлена генетически.
Однажды Астра, будучи девчонкой, оторвалась от матери и выскочила на оживленную дорогу. Водитель грузовика не успел затормозить. Мама закрыла Астру собой. Астра получила пару синяков, а мама чуть не погибла.
— Я говорю о другом. Готова ли мать пожертвовать собой ради ребенка?
Зои задумалась.
— Если женщина не способна больше принести потомство и если ребенок зрелый, а также у нее не имеется других детей в беспомощном возрасте, то да, она обязана это сделать по закону.
Грузовики остановились у пропускного пункта. Зои скомандовала охране проверить периметр. Вооруженные мужчины выскочили из второго грузовика и разбрелись по ближайшей территории.
— Мы отправили им сообщение по секретному каналу связи. Надеюсь, в их же интересах, они его получили, — сказала Зои.
Спустя десять минут дверь грузовика открылась.
— Все чисто, — охранник кивнул в сторону ворот. — Они не дают нам разрешения войти за стену. Переговоры будут на границе.