Эти меры не помогали. Хуже того, 31 марта во время пьяного погрома в Николаевской слободе толпа солдат и местных жителей линчевала бывшего командира 243-го полка полковника Витьковского и бывшего станового пристава Попова. Ранее Витьковский был отстранен от руководства 234-м сп, но неожиданно вернулся в часть. Это вызвало волнения. Толпа повела его в тюрьму. По дороге полковника сильно избили, но этого оказалось недостаточно, и ему проломили голову камнем. После этого солдаты и слободчане стали искать новые жертвы. Вспомнили о находившемся под арестом приставе Попове. Николаевцы решили, что его надо перевести в более охраняемое помещение. Очевидец описывал: «пристава привязали за ноги веревками и потащили через базарную площадь. По дороге его били сапогами по голове». Был избит и бывший полицейский Помазин, толпа искала прапорщика Рыжкова и старшего полкового врача Ицкевича. Хотели расправиться даже с активом Исполкома[120].
От полученных травм через девять дней Витьковский и Попов скончались. Виновные не были наказаны, поскольку местный Исполком счел это нецелесообразным, видимо, опасаясь новых волнений[121].
В селе Кресты Черноярского уезда прибывшие на побывку солдаты при активной поддержке населения арестовали старшину, отобрав у него деньги и печать[122].
30 апреля в городе Енотаевск солдаты разгромили магазин Шейкина и арестовали начальника тюрьмы[123].
В Красном Яру было спокойнее, однако на массовом митинге было решено провести незамедлительные прямые и всеобщие выборы в городскую управу, без имущественных и гендерных ограничений. Бирюков отправил туда 25 солдат[124].
В дельтовых селах обнаружились свои проблемы. Как известно, киргизов в армию не брали, но вместо этого их мобилизовывали на работы в частные фирмы. Соответственно, если солдаты бежали с фронта, то киргизы бежали с принудительных работ. По этой причине, например, уже в апреле фирма Агабабова, владевшая Чуркинским промыслом, осталась без работников. Губисполком направил на Чурку отряд из 12 солдат, который, понятно, ничего сделать не мог[125].
В Калмыцкую степь (Элиста, Троицкое и др.) возвращались с фронта русские и украинские солдаты, которые устанавливали свою власть. Они проводили самочинные реквизиции, арестовывая сопротивляющихся чиновников. Губисполком направил туда еще одну делегацию, включив в ее состав офицера, представителя рабочего и солдатского Советов[126].
В свою очередь, калмыки пытались сформировать собственную власть, проведя в конце марта съезд и избрав Исполком. Его председателем стал Борис Криштафович, ранее занимавший должность заведующего калмыцким народом. В Исполком вошли юристы Очиров и Баянов, зайсанг Шанходов и князь Тундутов. В большинстве своем они представляли консервативное крыло, в меньшинстве – либеральное. В Ханской ставке расположилась небольшая команда из 20 солдат во главе с прапорщиком. К ней стали примыкать «пришлые солдаты», и вскоре военные сформировали Совет солдатских депутатов, который арестовал местного священника и трех агентов по заготовке мяса. Военная диктатура держалась до 21 апреля, пока киргизы не провели съезд и не установили собственную администрацию[127].
В период с 20 марта по 20 апреля было зарегистрировано три случая захвата солдатами поездов на Астраханской и Баскунчакской линиях железных дорог. В Верхнем Баскунчаке пятьдесят солдат силой заставили бригаду почтового поезда отправить их во Владимировку. Документов у солдат, понятно, не было[128].
В селе Болхуны два солдата подстрекали толпу производить аресты. В селе Приютном солдаты заперли церковь и арестовали причт. В селе Троицком солдаты, участвуя на митинге, объявили казенную земельную дачу общественной собственностью[129].
В Сасыколи население арестовало председателя потребительского общества Булгакова и счетовода Вавилкина, обвинив их в симпатиях к старому строю. Задержанных закрыли в бане и выпустили только через неделю[130].
Крестьяне села Чапурников Черноярского уезда постановили разделить землю князя Тундутова и самовольно приступили к распашке и выпасу скота на его земле.
В том же уезде крестьяне сел Поды, Вязовки и Ступино захватили принадлежащие помещикам сенокосные угодия.
В Кайсацкой не только отняли землю, но и арестовали землевладельца Якова Бондаренко[131].