Азарт проявлялся у старшего инспектора в тех же формах, что и забота. Последнее, что увидел Денисов, покидая отсек, был Блохин, нервно обминавший поля своей новой шляпы-«дипломат».
2 января, 03 часа 45 минут
Начальнику транспортного отдела милиции на Юго-Восточной железной дороге.
Копия бригадиру скорого поезда Москва — Баку.
Срочная.
Примите меры установлению неизвестного пассажира поезда Москва — Баку, который автоматической камере хранения Астраханского вокзала, перед отправлением поезда заметив преступника, совершавшего кражу вещей ячейки, сообщил об этом дежурному.
Начальник отдела милиции на станции Москва-Астраханская.
2 января, 4 часа
Краснодар отозвался быстро. Трубку принял дежурный по аэропорту. Он терпеливо выслушал Денисова, потом сам овладел инициативой.
— Все понял. Что же он такое натворил? Как мне доложить начальнику?
— Пока ничего не могу сказать.
— Ого! Значит, летать не сможет? Сильно! Летчик или штурман?
— Неизвестно.
— Ну ясно… Нельзя говорить — значит, нельзя. Как там у вас насчет погоды в Москве? — Дежурный заложил крутой вираж. — У нас в Краснодаре мороз завернул градусов на восемь, не меньше… Ты мне только вот что скажи: он давно у нас работает или недавно пришел? Чтобы не думать на всех!
— И этого не знаю.
— Ох и темнишь! Ну ладно. Там, в Москве, находится ростовский экипаж. У них могут быть неиспользованные талоны нашего аэропорта. Звони в Шереметьево, найди Людочку из профилактория, у нее узнаешь. А в Ростов и командиру отряда я сам позвоню. Значит, какие у тебя приметы?
— Лет тридцати, нормального телосложения. На тыльной стороне ладони небольшая татуировка… Одет…
— Среди наших, кажется, нет. Я еще позвоню.
Во время разговора против Денисова сидел Порываев. Он смотрел фотографии людей, задерживавшихся за преступления на Астраханском вокзале. Делал он это с неожиданным интересом. Особенно привлек его старый альбом, составленный сразу после войны и давно списанный. У Денисова не поднялась рука его уничтожить.
С пожелтелых страниц смотрели люди в длинных, почти до пят, пальто, в вышедших из моды полосатых джемперах, в рубашках с узкими воротничками, выпущенными поверх пиджаков. Задержанные стояли рядом с антропометрической аппаратурой Бертильона, у белых экранов, на сером фоне заборов, вложив в позы и выражения лиц одновременно вызов и отчаяние.
— Производит впечатление? — спросил Денисов.
— Производит. Но этого парня здесь нет.
— Он, наверное, и не родился, когда создавали этот альбом.
— Я тоже.
— Ваши родители были, — сказал Денисов, чтобы поддержать разговор.
— Мои родители были, но я их по фотографиям не узнал бы.
— Не узнал?
— Я же их не помню, меня бабушка воспитала. — Порываев захлопнул альбом. — В Гарме это случилось. Во время землетрясения… Кажется, все посмотрел. — Он взял себя в руки, шевельнул огромным ботинком. — Знаете Гарм?
— Да, — сказал Денисов. Он никогда не слышал про Гарм, но ответить иначе не мог. — Не повезло.
Порываев ушел спать.
Телефонное обращение к Людочке в Шереметьево вызвало цепную реакцию ответных запросов и уточнений. Теперь Денисов не мог оставить телефон ни на минуту. Он сидел в кабинете рядом с окном, придававшим помещению средневековый облик, и отвечал на звонки: звонили из гостиницы для летных экипажей, из профилактория, от диспетчера. Ночь проходила в телефонных переговорах. Только снизу — от Блохина — не поступало никаких известий.
Иногда рация Денисова начинала неожиданно шуметь, и до него долетали обрывки разговоров:
— …Три пятнадцатый, проверь сорок четыре — ноль восемь идет на стоянку…
— …Тунгуска вызывает Ангару… Прием…
Речь, видимо, шла о стоянках такси: розыск преступника продолжался.
В пять часов утра после звонка начальника отдела кадров Домодедовского аэропорта до Денисова добрался дежурный из Быкова и сразу перешел в наступление:
— Где же ваша оперативность? Почему такое отношение? Внуково, Шереметьево знают, а мы не в курсе! Не считаете нужным ставить в известность?! Кто у телефона? — Только узнав, что у телефона не МУР, не Главное управление внутренних дел, а всего-навсего инспектор уголовного розыска вокзала — младший лейтенант, он успокоился. — Давай приметы! Я тебе за полчаса его найду!
Денисов объяснял всем одинаково.
Уголовный розыск транспортной милиции устанавливает неизвестного. Человек этот находился ночью на Астраханском вокзале, на нем была надета меховая куртка и форменная фуражка авиатора, в кармане лежал талон на обед Краснодарского авиаотряда. Далее шли скудные приметы, указанные Порываевым.