Они остановились у киоска военторга. Илья протянул руку - постучал по дереву: просил удачи на ближайший час, дальше не загадывал.
- Внимание! Граждане, встречающие пассажиров! Ко второй платформе... - Астраханский прибывал без опоздания.
На эскалаторе появились первые пассажиры. Вновь прибывшие рассыпались по отсекам, занимая ячейки. С минуты на минуту Илья ждал начала посадки на бакинский.
- Начинается посадка, - наконец объявило радио, - на скорый поезд Москва - Баку...
Вместе с другими пассажирами Илья прошел в отсек к базовой ячейке, открыл ее. Потертый чемодан Капитана показался на свет, Илья даже не взглянул на него. Вокруг спешили пассажиры, Илья тоже спешил. Здесь же, в отсеке, он увидел давешнего механика с повязкой и с ним еще одного в гражданском - оба подходили к ячейкам, проверяли шифраторы. Надо было во что бы то ни стало найти знакомые комбинации цифр. Илья сделал несколько шагов в сторону - напрасно! Вернулся назад - снова ничего.
«Эх, была не была!» - Илья пошел вдоль секций в глубь камеры.
Никто не обращал на него внимания: многие занимали ячейки в разных концах отсека - все зависело от того, где в данный момент освобождалось место. Главное было - чувствовать себя пассажиром, которому крайне необходима ячейка.
Знакомая комбинация цифр оказалась в дальнем углу, но надо было подождать, пока уйдет расположившаяся рядом супружеская чета. Илья пошел назад.
- Дежурного не видели? - Какой-то толстяк в плаще загородил дорогу.
Илья сделал вид, что не слышит: у толстяка было странное представление об этикете: ни «извините», ни «пожалуйста».
- Ячейка не срабатывает! Что здесь, все глухие в Москве? - В раскрытой ячейке среднего яруса стоял пухлый кожаный чемодан, похожий чем-то на своего пухлого бесцеремонного владельца. Проходя, Илья машинально отметил шифр - 5317.
- Где дежурный? - Отчаявшись, толстяк выдернул из неисправной ячейки чемодан и переставил в соседнюю.
«Он и в этой наберет наверняка тот же шифр, ротозей!» - подумал Илья.
2 января, 01 час 45 минут
Денисов прошел центральным залом. Все было тихо. В почтовом отделении успели убрать сор со столов, появилась новая банка с клеем. Его должно было хватить на все бандероли и на все улетевшие воздушные шары. Пассажиры рассеялись по залу, никто не спешил вниз, к автокамерам. Залитые светом эскалаторы привычно продолжали теперь уже никому не нужную ритмичную работу.
- Двести первый! - неожиданно услышал Денисов из миниатюрного микрофона-манипулятора, прикрепленного к внутреннему карману куртки. - Двести первый! Срочно зайдите в автоматическую камеру хранения!
Денисов понял - что-то случилось, но случившееся не связано с блокированными по плану «Магистраль» ячейками. Там был для вызова другой пароль. Вызывали «блуждающего форварда» - вызов связан с происшествием.
Сбегая по эскалатору, он заметил, что дежурного по автокамере Порываева нет на месте, а дверь в служебную часть вокзала раскрыта. Несколько пассажиров растерянно выглядывали из отсека. Увидев стремительно спускающегося сверху Денисова, один из них махнул рукой на дверь. Денисов бросился туда.
Свет в коридоре был приглушен. Впереди, у дверей почтовой экспедиции, мелькнула милицейская фуражка. Там что-то происходило.
Первым, кого Денисов увидел, вбежав в экспедицию, был старший инспектор Блохин. Денисов так и не понял, как он здесь оказался. Блохин поднимал с пола чью-то подбитую мехом куртку. Сбоку стояли перепуганный насмерть старик экспедитор, Борис Порываев и молоденький милиционер.
- В окно выскочил, - растерянно объяснил экспедитор, - как вбежал - и сразу в окно! «Патрули, - говорит, - папаша! Патрули!» А сам куртку с себя...
Денисов увидел, что оконная рама над столом только притворена, не закрыта, а на полу, у радиатора, валяется форменная синяя фуражка.
Милиционер вспрыгнул на подоконник, рванул раму на себя. Худощавый, он легко проскользнул в неширокое отверстие.
Денисов связался с дежурным по рации, но не успел сказать и нескольких слов, как дежурный перебил:
- Понял! Развертываюсь!
По сигналу дежурного автоматически изменялась дислокация постов, никто не мог незамеченным покинуть с этой минуты Астраханский. Единственное, что осложняло положение, это то, что преступник, убегая через окно экспедиторской, оказывался как бы в тылу у дежурного наряда - необходимо было дополнительное маневрирование.
- Денисов! - позвал Блохин. Во внутреннем кармане куртки он обнаружил маленький картонный квадрат: «Краснодарский авиаотряд. Талон на обед». Лицо Блохина расплылось в улыбке. - Молодец, Порываев!
С этой минуты он оказывал дежурному по камере хранения всевозможные знаки внимания.
- Как все произошло?
Порываев никак не мог собраться с мыслями.
- П-пассажир мне подсказал: зайдите, говорит, в крайний отсек... Т-там, говорит, летчик по ячейкам лазит! - Порываев волновался. Волнение в первую очередь сказывалось на его речевой системе. - Я его чуть-чуть не п-поймал!
Блохин осторожно упаковал талон в специальный хлорвиниловый пакет.
- Запомнил летчика? Какой он из себя?
- Лет тридцати, нормальный... На руке, похоже, наколка.
- А свидетель?
- Постарше. Особенно не присматривался... Да что же мы? Он же там вещи бросил!
Вслед за Порываевым Блохин и Денисов побежали к ячейкам.
В камере хранения пассажиры обсуждали случившееся. Посредине отсека, метрах в пятнадцати от выхода, лежал пухлый кожаный чемодан с биркой аэропорта. Клавшие вещи обходили его стороной, никто не пытался поднять или оттащить в сторону.
Денисов снова по рации связался с дежурным.
- Как дела?
- Никаких известий. Развернулись, по-моему, нормально. Как у вас?
- Пока тоже ничего.
Блохин подтолкнул Порываева к креслам с отдыхающими людьми.
- Ищи своего свидетеля - очень важно. А мы попробуем узнать, какая ячейка вскрыта. Может, в ней есть и другие вещи.
Кто-то из проходивших пассажиров обернулся:
- Там в незапертой ячейке чемодан.
Старший инспектор и Денисов подошли к секции, на которую указывал пассажир. В ячейке стоял потертый небольшой чемоданчик. Он не мог иметь ни малейшего отношения к грузному кожаному пузану, лежавшему в проходе.
- Здесь что-то другое! - Блохин огляделся. - Хозяев вещей здесь нет? Руками никому не трогать.
Подошел огорченный Порываев.
- Не нашел.
- Куда же он мог деться? Транспорт еще не ходит...
- Может, уехал с бакинским? - Денисов размышлял вслух.
- Правильно. Он либо в поезде, либо на стоянке такси... Порываев, голубчик! Давай вместе с постовым к стоянке такси. А Денисов свяжется пока насчет талона на обед с Краснодарским авиаотрядом... Может, найдем хозяина куртки? А?
Азарт проявлялся у старшего инспектора в тех же формах, что и забота. Последнее, что увидел Денисов, покидая отсек, был Блохин, нервно обминавший поля своей новой шляпы-«дипломат».
2 января, 4 часа
Краснодар отозвался быстро. Трубку принял дежурный по аэропорту. Он терпеливо выслушал Денисова, потом сам овладел инициативой.
- Все понял. Что же он такое натворил? Как мне доложить начальнику?
- Пока ничего не могу сказать.
- Ого! Значит, летать не сможет? Сильно! Летчик или штурман?
- Неизвестно.
- Ну ясно... Нельзя говорить - значит, нельзя. Как там у вас насчет погоды в Москве? - Дежурный заложил крутой вираж. - У нас в Краснодаре мороз завернул градусов на восемь, не меньше... Ты мне только вот что скажи: он давно у нас работает или недавно пришел? Чтобы не думать на всех!
- И этого не знаю.
- Ох и темнишь! Ну ладно. Там, в Москве, находится ростовский экипаж. У них могут быть неиспользованные талоны нашего аэропорта. Звони в Шереметьево, найди Людочку из профилактория, у нее узнаешь. А в Ростов и командиру отряда я сам позвоню. Значит, какие у тебя приметы?