2 января, 3 часа 40 минут
Илья перелез через какой-то забор, не разбирая дороги, кинулся между кустов маленького скверика и неожиданно оказался в незнакомом месте, у бензозаправочной станции. Сбоку, на пустыре, пристроились на ночь серебристые фургоны Автотранса, большие, как железнодорожные пульманы. Впереди, у церкви-склада, стоял мотоцикл ночной милиции. Илья бросился было в темень, по направлению к товарной станции, - в это время из-за поворота неожиданно мелькнул глазок такси.
- На Каланчевку! - Илья тяжело ввалился на переднее сиденье, рядом с шофером. - Плачу вдвойне. Неприятность: хорошо, хоть не в одном белье остался! Остальное должен понять, как мужчина мужчину. Таксист промолчал.
- Не приходилось бывать в переделках?
Водитель снова не ответил, Илья незаметно оглядел его.
«Себе на уме. Это плохо».
- Я закурю. Не возражаешь? - Шофера ни на минуту не следовало оставлять наедине с его мыслями: мало ли что может прийти в голову, когда в мороз ночью встречаешь на улице человека в одном костюме.
- Мне не мешает.
- Спасибо. За мостом сверни влево.
- Через Красноказарменный быстрее...
- Ничего. - Он стремился в объезд.
«Сейчас оповестят посты милиции, диспетчеров такси, через несколько минут все будут знать, что разыскивается человек без пальто и шапки...»
Встречных машин было мало. Когда ехали по какой-то набережной, их обогнал черный блестящий форд, сидевший за рулем внимательно посмотрел на Илью.
- Ночная работа тяжелая. По себе знаю!
Внезапно Илья понял причину неприязненного молчания таксиста. Работающий посменно шофер мог скорее понять мужа, чем убегающего любовника. Объяснение Илья выбрал неудачно, и теперь было поздно что-нибудь поправить.
...А началась ночь спокойно. Заметив шифр ячейки, где первоначально лежал чемодан толстого бесцеремонного пассажира, Илья подошел к базовой, закрыл ее и подался на выход. Вместе с Капитаном они несколько минут наблюдали за толстяком, который стоял у телефона-автомата, никак не мог решить, будить ему своего московского абонента или нет. Он несколько раз снимал трубку с рычага и снова водворял ее на место.
Пока делать было нечего. Капитан оглаживал новую куртку.
- Изменили морю? - Илья кивнул на форменные пуговицы.
Капитан словно ждал этого вопроса.
- Между прочим, эту робу я приобрел для вас. Вы вот смеетесь, когда я говорю, что надо носить форму... Переоденьтесь, подойдите к расписанию самолетов и оттуда заходите в отсек. Рискните!
- Пожалуй. - Илью озадачило неожиданное проявление участия. - А вы как же?
- Не беспокойтесь. Куртка мне немного мала, вам будет в самый раз.
«В пристрастии к форменной одежде есть логика, - подумал Илья, - эксплуатируются стереотипные представления обывателя о служивых людях».
Через несколько минут Илья выглядел заправским летчиком гражданской авиации.
- Я останусь стоять у киоска военторга. - Мысль Капитана работала на редкость четко. - Если дежурный пойдет к вашему отсеку, я перехвачу его двумя-тремя вопросами...
Толстяк у автомата наконец решился. Результат телефонного разговора превзошел ожидания: просияв, он быстро направился в сторону стоянки такси.
Илья вошел в отсек, чувствуя себя совершенно спокойно. Ячейка открылась на шифр 5317. Пухлый чемодан пребывал в ней в состоянии благодушия, Илья сразу невзлюбил его крутые бока и манеру выставлять из-под крышки белые концы то ли рубашек, то ли носовых платков. Даже новые вещи в таких чемоданах бывали чудовищно измяты или засалены на самых видных местах; деньги, запонки лежали в них вместе с яичной скорлупой, засохшими бутербродами.
Илья оглянулся - Капитан, одетый в его, Ильи, пальто, стоял у киоска военторга, небрежно облокотившись на витрину.
Все дальнейшее было отработано Ильей до автоматизма: достать из ячейки заупрямившийся чемодан - поставить рядом - вынуть из правого кармана монету - бросить в прорезь приемника - перекрутить рукоятки шифраторов (сначала снаружи, потом изнутри) - захлопнуть дверцу - поднять чемодан - отнести в базовую ячейку, которая открыта заранее. Все! Конец первой серии.
На какое-то мгновение Илья потерял Капитана из виду и вдруг увидел дежурного по камере хранения; находящийся обычно в состоянии непреходящей меланхолии дежурный на этот раз почти бежал.
«Что-то случилось!»
Дежурный оглядывался по сторонам.
Илья сразу понял: раскрытая базовая ячейка выдает его с головой. Видавший виды рундучок Капитана и разбухший от сознания собственного превосходства кожаный чемодан с биркой «Аэрофлот» не могут принадлежать одному человеку.
- Что со мной? - Илья бросил чемодан, прижал руки к животу. - Что такое? Минутку! Пожалуйста, посмотрите за моими вещами! - Ссутулившись, он отскочил в сторону.
Кожаный чемодан брал блестящий реванш.
Запнувшись о его крутой бок, Илья едва не упал, кое-как удержался на ногах, с силой отпихнул чемодан в сторону. Тот упал глухо, всей тяжестью хрястнув о мраморный пол. Илья потерял на этом не менее пяти секунд.
- Старшина! - крикнул дежурный.
Илья выскочил из отсека. Бежать по эскалатору было поздно и бессмысленно. Сбоку, на дверях, мелькнула табличка «Посторонним вход воспрещен», другого пути не было. Илья бросился в коридор.
Двери кабинетов по обе стороны были опечатаны. Впереди, почти в самом конце, мелькнула полоска света.
В комнате, пахнущей сургучом, незнакомый старик опечатывал бандероли - он испуганно покосился на Илью. В коридоре слышался шум преследования.
- Патрули, папаша, - пробормотал Илья первое, что пришло в голову, по привычке давая какие-то теперь уже никому не нужные объяснения.
Он вскочил на стол и стал с треском отдирать шпингалеты. Окно открылось не полностью. Илья так и не узнал, что ему помешало.
Сбросив куртку, он изо всех сил потянул раму на себя.
- Здесь! - раздалось у дверей.
В ту же секунду ему удалось протиснуть голову и плечи в образовавшееся отверстие, и, ни о чем больше не думая, он камнем свалился вниз.
...На Каланчевке Илья, как обещал, щедро расплатился с таксистом, но тот даже не взглянул на деньги, с обидной поспешностью включил зеленый глазок.
На улице никого не было. Каланчевка спала, припорошенная снегом, под не умолкающие всю ночь голоса маневровых диспетчеров. Где-то совсем близко за забором постукивал на стрелках тепловоз, в хлебном магазине на углу принимали выпечку. Помочь Илье там не могли, в лучшем случае могли предложить дымящуюся свежую булку.
Илья знал, почему он едет на Каланчевку. Оглядываясь по сторонам, он обежал Казанский вокзал, перелез через крышу летней камеры хранения и оказался на путях. До столовой локомотивных бригад, работавшей круглосуточно, отсюда было рукой подать.
«Если сейчас выкарабкаюсь, - подумал Илья, - значит, в рубашке родился... Счастливец!»
Обитая дерматином дверь подалась, впустив с Ильей рваный клуб морозного воздуха. В столовой сидели ранние посетители - работники станции. Несколько человек у стойки рассматривали меню. Илья уже бывал здесь. Подхватив со стола пластмассовый, потемневший от времени поднос, он бросил на него ложку с вилкой и смешался с людьми, стоявшими у буфета.
2 января, 5 часов 20 минут
Начальникам отделов милиции
Московского железнодорожного узла.
В отдел милиции на станции Москва-Казанская поступило заявление о том, что в период с 21 часа 28 декабря по 05 часов 2 января совершена кража вещей из ячейки автоматической камеры хранения. Способ совершения краж аналогичный. Часть похищенных вещей ранее, до получения заявления, была изъята в базовой ячейке преступника на Рижском вокзале. Малоценные вещи потерпевшего обнаружены перемещенными в другую ячейку того же отсека.
Начальнику