- У него одна звездочка на погоне. Маленькая.
- Наверное, штурман...
- Возможно. Позвольте еще чашечку...
- И мне, пожалуйста, - сказал Денисов.
Хозяйка поправила волосы.
Денисов вдруг вспомнил, где видел эту прическу, маленькие черные усики - фотоальбом здесь был совсем ни при чем! Кольбер! Министр финансов одного из Людовиков. Учебник по истории государства и права. Курсовая работа.
- Ему, вероятно, сказали, что здесь так мило - он решил снять комнату...
- Совсем не так.
- Какая-нибудь романтическая история.
Женщина с усиками а-ля Кольбер оживилась.
- Он привез Илье Александровичу его пальто. Ничего романтического...
«...И все-таки квартирант!»
- У вашего квартиранта блестящие связи.
- Оказывается, они вчера где-то встретились, и Илья Александрович предложил ему свое пальто. Понимаете, моряк! Все время в форме! В отпуске...
- Не думала, что южане проводят отпуска в Москве!
- Сегодня он уезжает.
- Жаль, что мы не встретились. Правда, Денисов?
- Правда, - с трудом выжал из себя Денисов. - Я только не пойму, как же ваш квартирант? Без пальто, в такой мороз...
- Видимо, взял куртку в общежитии. Моряк ждал его, чтобы поблагодарить, - Илья Александрович так и не приехал.
Кира завела длинный разговор о детстве, о Севастополе, о своем маленьком сыне, - когда они с Денисовым уйдут, только этот последний разговор и останется в памяти хозяйки, если она вздумает пересказать его Илье Александровичу.
В открытую дверь второй комнаты Денисову была видна кинокамера, лежавшая на софе.
- Я могу на нее взглянуть? - спросил Денисов.
Хозяйка, словно впервые заметила его - полную противоположность светской, жизнерадостной Колыхаловой.
- Только осторожно.
Денисов вошел во вторую комнату. На софе, застеленной спальным мешком, кроме кинокамеры, валялись исписанные четвертушки бумаги, запонки, пустая коробочка «Ювелирторга», шахматный учебник. Кинокамера оказалась не новой, с девятизначным номером. Денисову пришлось разделить его на две половины. Семизначный он запоминал целиком.
Когда Денисов вернулся в комнату, Кира даже не взглянула в его сторону. В такие минуты они без слов отлично понимали друг друга и как по нотам разыгрывали каждый свою партию.
Женщины успели обсудить достоинства газовых зажигалок, королевского мохера.
- ...Илья Александрович как-то привез отрез чудесного фиолетового кримплена. В провинции все легче достать: и кримплен, и хрусталь.
«Мы эту провинцию давно знаем: там была еще фата, обручальные кольца, капроновый тюль...»
Денисов участия в разговоре не принимал.
Неожиданно ему открылась причина, по которой «моряк» оказался в его блокноте. Офицер флота после окончания училища получает не одну, а сразу две звездочки. Какое-то количество младших лейтенантов, может быть, и несет службу, но Денисов их никогда не встречал - ни в Москве, ни в Лиинахамари. Вечером тридцать первого декабря на платформе сознание непроизвольно это зафиксировало.
Наконец Кира решила, что пора прощаться.
- Придется приходить в другой раз: я думаю, Александр Иванович раньше полуночи не появится.
- Всегда заходите.
На улице, когда они вышли, было совсем пустынно. На неяркий зеленоватый свет фонарей слетали снежинки. За магазином, на бугре, жгли ящики. Там полыхало пламя.
Денисов ждал приговора ККК.
- Совсем забыла, - Кира вынула из сумочки конверт, - тебе у дежурного лежал.
Денисов не глядя сунул конверт в карман - сейчас было не до новогодних поздравлений.
- Где здесь телефонная будка?
Из автомата Кира позвонила начальнику розыска - не застала его на месте, набрала номер Холодилина. Операцией «Магистраль» он руководил лично.
- Докладывает капитан Колыхалова... - Кира чуть повернула трубку, чтобы Денисов мог тоже слышать.
Холодилин долго молчал, не прерывая и не поддакивая, и Денисову стало казаться вскоре, что на том конце провода никого нет. Наконец заместитель начальника управления взял разговор на себя.
- Пожалуй, это они... Повторите номер кинокамеры... Записал... Как его фамилия?
- Маевский Илья Александрович. Юрюзань, улица...
- Неясны пока обстоятельства обмена одеждой...
Телефонная трубка не была предназначена для переговоров втроем: голос Холодилина то пропадал, то появлялся снова. Денисов понял только, что он вместе с Кирой останется в засаде у дома. К ним присоединится опергруппа. После задержания Маевского опергруппа произведет обыск в его комнате.
- ...Запрос в Юрюзань мы сейчас отправим, кроме того, вышлем самолетом оперативную группу. К утру придут первые ответы, - услышал еще Денисов. - Все ясно?
- Ясно, товарищ полковник. - Колыхалова обращалась к начальнику как-то особенно звонко и даже здесь, в темноте будки, словно чуть перегибалась в сторону воображаемого Холодилина.
Денисову это не нравилось: говорить надо со всеми одним тоном.
2 января, 22 часа 10 минут
Лучший момент для того, чтобы завязать, исчезнуть, вернуться к тому, от чего ушел, было трудно придумать.
Илья понял это не сразу - лишь отшагав добрых километров пять по шоссе. Впереди, будто огромные зонтики, по линейке выстроились мачты светильников. Они вели в Москву. Мороз то усиливался, то отпускал снова - менялось направление ветра.
С Капитаном было покончено навсегда, все произошло само собой. Уверенный в том, что Илью арестовали, он наверняка бежал к себе в Одессу. Капитал у него был. Ничего не осталось после их недолгого сотрудничества. Только стихотворение: «...и порою в ночном дозоре глянешь за борт, и под тобою то ли небо, а то ли море...»
Для самого Ильи путь на вокзалы закрыт - ищут! Может, и к лучшему все? Хватило бы у него самого силы завязать?
«Но почему я решил, что меня будут искать только на вокзалах? Из чего это следует?»
Таким образом, все сходилось на одном - срочно, сейчас же, надо переехать на дачу, исчезнуть, залечь, никому не давать знать о себе. Не выходить даже в магазин... Тогда... Тогда по истечении некоторого времени можно будет вернуться в Юрюзань таким же честным, свободным человеком, каким уехал на экзамены. И не только честным.
Переезд на дачу он перенес на ночь - больше такси, меньше людей. Оставалось как-то убить время - ходить по улицам было рискованно.
Вечер Илья провел в библиотеке. Копался в журнальных подшивках, перелистывал словари. Несколько книг попросил оставить за собой - «Оксфордский учебник» Хорнби, Джесперсена и одну историческую «Война с Ганнибалом» - о битве при Каннах.
Илья ушел из библиотеки перед самым закрытием. Милиционер у выхода проверил его контрольный листок, Илья оделся, пешком через пустой Большой Каменный мост подался в сторону метро «Новокузнецкая».
Особенная послепраздничная тишина стояла на набережной. Транспорт почти полностью отсутствовал. На Пятницкой, у магазина «Меха», Илья неожиданно наткнулся на группу женщин.
- Что-нибудь случилось?
Одна, побойчее, со свернутой в трубку школьной тетрадкой, в черном жакете, засмеялась, махнула рукой на витрину.
- Шубы стережем! Для вашей жены не требуются?
Илья поколебался.
- Записывайтесь, пока желающих мало.
Жене, безусловно, понадобится шуба: на Рижском теперь показываться рискованно. Но ведь он хотел исчезнуть уже сегодня ночью?
- Это ведь вас ни к чему не обязывает! Хотите - приходите, хотите - нет! - Она угадала его сомнения.
- Пишите: Маевский.
- Между прочим, мужские шапки тоже будут.
- У меня есть.
Он не покупал себе ничего, кроме самого необходимого, презирал мужчин, придававших значение своим туалетам - «внизу с разрезом, здесь две пуговицы...» Не это, считал, главное.
Главное... Всегда вперед и было главное!
Так и шло: «Сначала перейди в следующий класс!», «Поступишь в техникум, будешь получать стипендию - делай как знаешь!», «Вот сдашь сессию...», «Сначала получи распределение!», «Женишься...»