В общем, старый двор...
Внутренняя уверенность и спокойствие. Тела своего не вижу и не ощущаю, но присутствие сознания - есть, и больше ничего! Просто как-то, но начинаю перемещаться в пространстве двора детства, как некий объем, себя не видящий. Если надо посмотреть направо или налево, то разворачивается весь мой объем, потому что головы нет.
Щупаю забор, соседский, чем щупаю - не знаю. Щупаю кирпичи соседских домов, поднимаюсь на их крышы: ощущение нестерпимых, приятных чувств прикосновения к чему-то, давно забытому, но близкому, родному.
Радость и восторг! Мысли все будто чувственного плана. Попытаюсь перевести их на земной язык: "Не буду торопиться. Я совершенно спокоен, никуда не рвусь, буду просто рассматривать и ощупывать".
В стены влезать я отказался и вообще куда-либо втискиваться. Я заглядываю через забор и думаю: "Может ли мое тело - объем, пролететь отсюда до дома в глубине двора, который расположился там уютно и привлекательно".
Волевым усилием начинаю лететь: возникает устремленная напряженность, беспокойство, хотя и отдаленное, я хорошо чувствую свое желание лететь, но и восторг тоже есть, и сильный! Но, вместе с тем, ощущается внутренняя суета.
Справа, там, вдалеке - светятся два окна. Будто глазами поворачиваюсь к ним, а обратно не удается: появляется черно-белый наплыв там, откуда я их сейчас отвернул.
Потом абсолютная темнота. И наконец все исчезает. Но снова мое тело - вихрь, порыв к полету, но ничего не получается: то ли энергетики не хватает опять вернуться во двор детства, то ли слишком хочу этого?!
Потом какая-то картина, словно заставка (на телевидении), но она плохо видна, и она тоже тает; кажется, это был фундамент дома...
Потому хорошее, сладко-здоровое ощущение своего тела физического и духа...
6
Снова выход!..
Как бы проплываю у себя во дворе, на футбольном поле: неподалеку идет та самая соседка, Толстуха ("переносчик заразы из квартиры в квартиру" в нашем доме), та самая, с которой я перестал здороваться, но она идет без своей гадостной подруги - "Щепки". Подлетаю к Толстухе, она кинулась от меня бежать, но убегает медленно, ватно, и я быстро настигаю ее, хватаю за горло и начинаю душить. Она вырывается, кричит. Мысль: "Все, что ты делала мне плохого, теперь перейдет на тебя!..
Теперь ты будешь болеть душой и телом, как болел я столько времени от твоего ехидства". Она наконец-таки вырывается и убегает от меня. Снова в теле...
Меня не видели. После того как художник осведомил о чем-то Остапа Моисеевича, тот громко вопросил:
- Где?!
- Где-то здесь! - насупившись, точно прислушиваясь, определил художник. И мне стало немного не по себе висеть в углу зрительного зала: возможно, что говорили обо мне, ведь не исключено, что этот художник обладает астрально-энергетическим "нюхом"! "Может, покинуть зал?.." - подумал я, но уж больно важно мне было разведать, чем сегодня будут заниматься мои недоброжелатели, и тогда мне намного легче будет совладать с ними на земном плане!..
- Купсик! - прикрикнул на провинившегося следователя Дьявол.
- Га-го! - откликнулся тот.
- Лети в сорок пятую! - приказал Магистр.
- За Людочкой?! - обрадовался Купсик.
- За ней, Купсик, за ней! И быстро! - властно распорядился Дьявол и чуть спокойнее добавил. - Важно не опоздать...
- Пока все хорошо, - огласил художник, снова будто принюхиваясь к чему-то. Купсик, обрадованный, крикнул: "Адью!.." - и опять обернулся черной вороной и куда-то стремительно, все так же, через оконное стекло, улетел... А все астральщики в зрительном зале - замерли в ожидании. Где-то через минуту ворона спланировала обратно через стекло в окне, на то же кресло в центре зрительного зала. В клюве у нее трепетало что-то серебристо-бесформенное.
И вот птица снова приняла астральный облик следователя Васильева, и в руках, теперь уже у следователя, вместо прежней серебристой бесформенности трепетало дымчатое облачко.
- Принес? - спросил негромко художник у следователя.
- Га-го! - подтвердил тот.
Магистр подошел к Купсику, отставил свою правую руку влево и раскрыл ее ладонь широко по направлению к потолку зала, а правую руку свою он выставил вперед и направил тоже раскрытой ладонью на дымчатое облачко. Теперь облачко стало быстро расти в объеме и вскоре приняло форму красивой девушки.
- Опять вы! - воскликнула она и пугливо осмотрелась по сторонам!
- Людочка! - обрадовался Купсик и принялся ласкаться у ее ног на четвереньках, будто кобель.
- О, как же я тебя ненавижу, гадина!.. - печально проговорила девушка. Зоя Карловна, до сих пор отрешенно молчавшая по причине того, что ходила по пятам за Дьяволом, вдруг неожиданно для всех выкрикнула:
- А-а, ха-ха-ха! - и отскочила от хвоста черта.
***
...Удивительно, но теперь я больше не пользуюсь для выхода в Астрал символом Шамбалы!..
* Часть седьмая Летаргия *
Удар
Прошло время. Отшумели майские грозы, все вокруг было приготовлено к лету, зелень отглянцована обильными дождями, а люди уже примеряли летние вещи...
Давно я не видел тех старух: Толстушку и Щепку, что всегда раздражали меня. Но однажды я сидел хорошим солнечным вечером в своем дворе, из подъезда медленно вышла и прошла поодаль от меня Толстуха. Какая-то женщина, стоявшая на балконе, окликнула ее по имени и поинтересовалась у нее, почему ее так долго не было видно, на что Толстуха ответила то, в чем я еще сомневался! Она пожаловалась той женщине на балконе, что уже, дескать, очень долго и сильно болеет, и даже лежала в больнице...
А на меня Толстуха удивительно и как-то робко посмотрела, совсем едва мелькнули ее пугливые глаза. Толстуха постаралась быстренько скрыться с моих глаз за поворотом нашего дома! Во мне, как это и не грешно было восторгаться чужой болезнью, но вскипели силы уверенности в себе... "Астрал - сработал!" подумал я. Если раньше я предполагал, что все мои полеты и прочее - это всего лишь - проказы моего воображения, то теперь я в действительности уверился в истинности существования астрального мира и своих возможностей в нем!.. Я уже хорошо мог работать в новом для меня существовании, владеть своим астральным телом. Пора шаловливого ученичества, астрального детства и юности: стремительных порывов к женщинам и прочих желаний, - прошла...
Теперь появилась созерцательная хладнокровность, отрешенная воля, рассудительность и доброта...
Мне все время не терпелось встретиться в Астрале с кем-нибудь из моих старых знакомых недоброжелателей, которые, как я чувствовал и как меня предупреждала Екатерина, готовили мне что-то неприятное. Да, в Астрале я уже был хладнокровен, по крайней мере мне так казалось, но вот в реальном, если конечно так можно выразиться, мире, я еще грешил неустойчивостью настроения. Но, оказывается, я ошибался в том, что можно здесь, на физическом плане земли - быть неустойчивым, а в Астрале совершенным. И вскоре мне довелось в этом убедиться воочию, на собственной шкуре! Моя неустойчивость в теле земли сказалась и в Астрале, и в самый неподходящий момент!.. Однажды мне удалось подслушать разговор Зои Карловны и Остапа Моисеевича, который, оказывается, не только начальник отделения милиции, но еще и читатель нашей библиотеки! Они разговаривали во все том же складском помещении об очередном, как я понял, астральном развлечении и намечалось оно - в зрительном зале нашего кинотеатра сегодня вечером после последнего сеанса. В условленный час я тайно, чтобы никто не заметил, скрылся у себя в рабочем кабинете и потихонечку заперся там на ключ. Я сидел за рабочим столом и время от времени посматривал на кабинетные электронные часы. Последний сеанс уже закончился, зрители вышли, площадь опустела...
В помещениях кинотеатра, будто вспыленная за день, оседала тишина...