— Что? — ахнула не только болгарка — опешили все мы.
— Как такое возможно? — выдохнула Милана.
— Похоже, кто-то подсунул османам неправильную карту, — проговорил Юрий Константинович. — Ума не приложу: кто бы сие такой мог быть? — хитро покосился почему-то он на Петрова-Боширова.
— Не иначе, сам Князь духов постарался, — с простодушным видом развел руками новоиспеченный ротмистр. — Ну а кто еще?
Гм… А за какие заслуги, кстати, жандарм получил повышение в звании?
— О Князе духов мы с вами, господа кадеты, поговорим позже, — в свою очередь заявил есаул Семенов. — И о-очень подробно поговорим… Но сие — когда отгремят фанфары. А пока примите мои самые искренние поздравления. Волею Государя Императора за мужество и самоотверженность, проявленные в ходе проведения особой операции, вы удостоены награждения медалями Ордена Всеслава Полоцкого!
Со стола хозяина кабинета вспорхнули шесть бархатных коробочек и стайкой полетели к нам. Растерянные, мы даже не сразу сообразили их подхватить — я свою так и вовсе чуть не уронил.
— Сие — высокая честь, — наконец посерьезнев, проговорил Корнилов. — Но вы ее заслужили. Поздравляю, господа кадеты!
— Служу России и Его Величеству Государю Императору! — взметнул два пальца к козырьку фуражки Ясухару.
— Служу России и Его Величеству Государю Императору! — вторили ему все мы — увы, без салюта.
— В силу деликатных обстоятельств операции, Указ о вашем награждении не подлежит публичному оглашению, — заметил Семенов. — Посему и церемония такая — кулуарная… Вы вправе — и даже обязаны — открыто носить полученную медаль, но призваны сохранить в тайне основания получения оной. Сие понятно?
— Так точно! — ответил за всех нас Тоётоми.
— Вопросы есть?
Вперед дернулась Златка, но ее опередила Милана.
— У меня вопрос к господину ротмистру, — посмотрела она на Петрова-Боширова. — Разрешите?
— Задавайте, — благосклонно кивнул ей заместитель начальника корпуса.
— Что стало с графом Анатолием? — осведомилась Воронцова у жандарма.
Ответил тот не сразу.
— Сожалею, молодая графиня, — придав лицу скорбное выражение, проговорил он наконец. — Ваш отчим ушел в Пустоту. Виной тому недавний пробой. Примите мои соболезнования — и крепитесь: теперь весь груз ответственности за фамилию ложится на ваши плечи…
— Благодарю, — невозмутимо кивнула ротмистру Милана.
— Ну а за саму вас, молодая графиня, покамест отвечает корпус, — заявил Семенов. — И с любезного дозволения его руководства приглашаю вас на короткую беседу… Молодой князь Огинский-Зотов, вы следующий на очереди, — перевел есаул взгляд на меня.
— Может быть, сперва позволим юным кадетам отдохнуть с дороги? — осторожно предложил Петров-Боширов.
— И так четыре дня били баклуши в Канзасе, — усмехнулся Семенов. — Молодая графиня, задержитесь, прочих пока прошу подождать в приемной, — распорядился он.
Вместе с нами пятью из кабинета вышел и Петров-Боширов. Корнилов остался внутри — с Семеновым и Воронцовой.
— Получается, в Оклахоме мы только чуть все не испортили, — задумчиво заметила Муравьева уже за дверью. — Не очень понятно, за что тогда медали…
— Не столкнись янычары с сопротивлением, у них наверняка возникли бы вопросы, — с готовностью ответил ей жандарм.
— А то, что против них оказались неопытные кадеты, турок не насторожило? — спросила Тереза.
— Сие Америка, — развел руками Петров-Боширов. — Туда не всегда получается забросить, кого хочешь — османам сие известно не хуже нас. Да и держались вы более чем достойно. Так что не переживайте, награды заслуженные!
— Понятно, — кивнула молодая баронесса.
— Господин ротмистр, а можно поинтересоваться, от чего именно погиб граф Анатолий? — осведомился у жандарма я.
— Апоплексический удар, — чуть помедлив, ответил тот.
— Табакеркой в висок[8]? — прищурилась Муравьева.
— Зачем же табакеркой? — в деланом удивлении вздернул брови Петров-Боширов. И после некоторой паузы добавил вполголоса: — Чай, не царских кровей персона… Обычным кирпичом.
Глава 40
в которой я вхожу в открытую дверь
Несмотря на убежденность есаула Семенова, что в Канзасе мы, типа, и так неплохо отдохнули, на следующий день всей нашей шестерке был предоставлен выходной. Признаться, сперва я все равно собирался пойти на занятия — и так много пропустил — однако потом подумал: «Какого духа?!» — и почти до самого обеда проторчал у целителей, куда накануне поместили Светку.
8
В нашей реальности от, как злословили записные остряки, «апоплексического удара табакеркой в висок» скоропостижно скончался Император Павел I. Вероятно, что-то подобное однажды случилось и в мире магии