Ну да, помнится, Надя рассказывала, что существуют специальные артефакты — для снижения затрат маны на порталы. Значит, Слепок духа, что носит на пальце Милана, и на это годится.
Ладно, не в Слепке дело!
— У тебя же Окольничий уровень, — скривился я. — Почти Боярыня — сама как-то говорила! И что, пожалела семьдесят пять мерлинов?
— Мы не цветочки на лужок собирать идем, — пожала плечами молодая графиня. — Моя мана мне еще понадобится.
— Тогда воспользуйся моей, — с готовностью протянул я руку Воронцовой. — У меня хватит, ты знаешь. Только давай без «бурдюков»!
— Прошу прощения, я, наверное, что-то пропустил: а в чем проблема воспользоваться «бурдюком»? — подал голос Ясухару.
— Вообще никаких проблем, — развела руками Милана. — Кроме тараканов в голове у нашего чухонца, — уже раздраженно добавила она.
— Сэнсэй? — вопросительно посмотрел на меня Тоётоми.
— Пользоваться «бурдюком» гнусно, — отрезал я. — А пользоваться без крайней необходимости — подло втройне!
— Легко говорить — тому, у кого мана через край плещет, — хмыкнула Воронцова.
— Ну так и зачерпни через этот край, — моя рука все еще оставалась протянута к ней. — Сам же предлагаю!
— Я не пойму, по-твоему, от Пири что, убудет, если я ее выкачаю? — не уступала, однако, молодая графиня.
— Если ты вдруг не заметила, от нее уже убыло!
— Так ведь убыло же уже! Что ж теперь-то?! — взорвалась Милана. — И не надо на меня так смотреть, это не я ее клеймила!
— Скажи еще, что ту, первую девицу тогда не ты сожгла! — заорал в ответ уже я.
Да, я вовсе не забыл, при каких обстоятельствах произошло наше знакомство с Воронцовой! Может, и старался лишний раз не вспоминать — особенно теперь, после императорского дворца, схватки с Огинским, ну и поезда, конечно — но что было, то было! И глупо думать, будто Милана всерьез изменилась за эти неполные пару месяцев!
Глупо, но, по-своему, удобно, кончено…
— При чем здесь это?! — возопила между тем молодая графиня.
— При всем!
— Друзья мои, возможность выяснить отношения у вас еще будет! — поспешил вклиниться между нами, кажется, уже начавшими складывать из пальцев угрожающие фигуры, Ясухару. — А сейчас — время открывать портал!
— Пусть воспользуется моей маной — или отправляйтесь на гонки без меня! — отрезал я.
— Пожалуй, так и сделаю! — хмуро бросила Воронцова.
— Возьмешь ману сэнсэя? — уточнил Тоётоми.
— Пойдем без него!
— Нет, так не годится, — решительно замотал головой японец. — Мы — команда. И нас трое. Идти нужно только вместе!
Пару секунд Милана словно размышляла.
— Ладно, духи с тобой, давай сюда руку! — потребовала она у меня затем. — Пири, два шага вперед! Сядь на кровать! — бросила через плечо клейменой девушке.
Та послушно, механически выполнила приказ.
— Ты что, просто оставишь ее тут? — уже спокойнее уточил я.
— А куда ее сейчас девать? Пусть сидит, никуда не денется!
— А если она вдруг, извиняюсь за натурализм, в туалет захочет?
На миг Воронцова снова задумалась.
— Да, ты прав, — кивнула затем. — Пири, пересядь на пол!
Шатенка подчинилась.
— В смысле? — не понял я.
— В смысле, чтобы, если что, кровать мне не запачкала.
— Слушай, ты вообще нормальная? — снова начал заводиться я. — Нужно ее отвезти в восемнадцатый чертог — и все дела!
— Некогда, — отмахнулась молодая графиня. — Пока туда, пока сюда — сколько времени потеряем!
— Давай попросим кого-нибудь!
— Кого?
— Да кого угодно из соседей!
— Так спят, небось, уже все!
— Разбудим!
— О духи! Да делай, что хочешь! — сдалась наконец Воронцова, устало плюхаясь на подвернувшийся стул. — Только сам все устраивай, меня не трогай! Понял? Пири, выполни, что он скажет!..
— Договорились, — кивнул я. — Пири, встань, пожалуйста, — обратился к девушке на полу.
Та безропотно поднялась на ноги.
— В соседней комнате живет Мария Муравьева из твоего отделения, — подсказал мне Тоётоми. — Можно к ней постучаться — может, не спит еще.
— Пири, иди к двери, — дал команду я.
— Муравьеву не трогай, — бросила мне уже в спину Милана. — Она там сегодня… ну, в общем, не одна. Лучше к Зиновьевой толкнись, ее комната через одну. Алина вроде поздно ложится!
— Разберусь, — буркнул я, переступая порог.
Пири я в итоге отвел не к Алине Зиновьевой, которую почти не знал, а двумя дверьми далее — к Терезе фон Ливен. На стук моя манница открыла почти сразу — должно быть, не спала. Выслушала просьбу, и, не задав никаких вопросов, кивнула: