Никита поднял Алику веки, шлепнул его ладонью по щеке, сказал растерянно:
— Летает пристегнутый, в одежде… Нарушение Инструкции!
Доктор ногой пододвинул табуретку к койке, сел и посмотрел на застывшее, ничего не выражающее лицо Алика:
— Знать бы, где он теперь?
Никита заволновался:
— Что ты расселся! Надо его возвращать! Василий Иванович ждет!
Доктор сложил на коленях руки:
— Ты же его «ведомый». Ты ответственный за безопасность в полете — вот ты и возвращай.
Никита забегал по мансарде:
— Как? Он же улетел без датчиков. Как я его верну? Надо что-то делать!
Стукнула дверь. Доктор вскочил с табуретки. В мансардочку вошел Василий в черной форме, всклокоченный, злой. Никита бросился к нему, доложил растерянно:
— Он улетел, Василий Иванович…
Василий подошел к койке, остановившимся взглядом долго смотрел на Алика.
— Пристегнутый, в одежде, — бубнил за его спиной Никита.
— Верните его, — хрипло приказал Василий.
Никита беспомощно развел руками:
— Он же к приборам не подключен…
Василий сурово посмотрел на доктора.
— Можно применить электрошок, — растерянно сказал доктор. — Но это долго… и больно.
Василий ему улыбнулся мрачно:
— Он на свет реагирует?
— Мы этот прожектор зажгли, — показал на лампу Никита. — Никакого эффекта.
Василий, прищурившись, посмотрел на лампу:
— Уйдите в угол. Отвернитесь… Попробуем наоборот.
Никита и доктор переглянулись и встали в угол, отвернувшись к стене. Василий взял со стола Библию, прикрыл ладонью лицо, оскалился и наотмашь шваркнул книгой по сумасшедшей лампе. С мелким звоном разлетелись по комнате осколки. От окна раздался скрип пружин, и на койке приподнялся Алик. Пристегнутая рука не позволила ему встать, и он упал головой на подушку.
Василий сел на табуретку у кровати, склонился к нему:
— Ты где был? Куда ты летал, чума?
Алик чуть улыбнулся.
— По личному делу…
— Личные дела бывают у людей,— сказал Василий. — Призраки не имеют личных дел! Если я еще раз узнаю, что ты вышел в астрал без моей команды, я прикажу уничтожить тебя! Ты меня хорошо понял?!
Алик ему кивнул:
— Ты можешь уничтожить это. — Он положил свою левую руку на грудь. — Можешь заключить мое тело в ШИЗО. Но со мной ты ничего не сделаешь, Вася. Я свободен. Навсегда свободен!
Василий обернулся к доктору:
— Доктор, сделай ему укол. Выруби его. Он мне надоел!
11
«Шоу кумитэ»
Закончилась наша затянувшаяся история в ночь с восьмого на девятое августа. Древние придавали простым цифрам какой-то магический тайный смысл. Например, «8» — у них обозначала смерть, а «9» — наоборот, возрождение к новой жизни. Мы не виноваты, что последние события нашего рассказа полностью совпали именно с этими цифрами, с их магическим смыслом. Поверьте, все было именно так, именно в эти числа.
Ранним утром восьмого августа, когда красное солнце, в розовых перьях облаков, появилось над лесом, Василий был уже на берегу залива. Он опустил окно белого джипа и сказал Чену торжественно:
— Я считаю потерянным день, если мне не удалось увидеть восхода солнца!
Чен поправил челку, усмехнулся про себя пафосу помятого с вечера шефа:
— Все восходы одинаковы…
Василий смотрел на красное солнце, загадочно улыбаясь.
— Не бывает двух одинаковых трагедий. Каждое утро солнце встает над землей из новой крови. В крови и муках рождается день и кончается в кладбищенском свете луны. Каждый день Он нам напоминает о нашей вине, каждый день Он нам повторяет свое заклятие! И каждый день глиняный обязан прислушиваться к Его словам. Природа — Его единственный храм. В ней происходят великие литургии.
Чен почесал переносицу и выключил двигатель:
— Вас подождать, Василий Иванович?
Василий стянул через голову черную гимнастерку:
— Я сам доеду обратно. Иди отдыхай. У тебя сегодня трудный день.
— У меня сегодня счастливый день, — широко улыбнулся Чен. — Смотрите! Служивый-то уже на ногах. Он еще не знает, что это его последнее утро.
Через лобовое стекло Чен показал на маленькую фигурку, бегущую с севера по самой кромке залива к причалу. Василий нахмурился:
— Может, нам подсуетиться немножко? Обработать его перед боем?
Чен обиделся:
— Я убью его чисто, хозяин! Без подстав!
Чен звонко хлопнул дверцей джипа.
Василий проводил его взглядом почти до самого главного подъезда и стянул с себя высокие сапоги и черные галифе.
В красных трусах Василий не торопясь бежал по сырому прибрежному песку. Впереди у причала он увидел Андрюшу. Тот стоял по колено в воде, запрокинув голову в розовое небо. В небе, раскинув розовые крылья, парила одинокая ранняя чайка. Василий остановился, хотел уже повернуть обратно, к баркасу, чтобы не встретиться с ним, но поправил на груди крестик, ухмыльнулся и трусцой побежал в его сторону.
Андрюша окунулся и мокрый выходил на берег. Василий жадно наблюдал за ним, сидя на песке у Андрюшиной одежды. Василий не верил своим глазам — из воды, как Афродита из пены морской, выходил он сам, двадцатилетней давности. Андрюша выщел на берег весь в гусиной коже, с синими губами, по-мальчишески приподняв худые плечи. Он попрыгал на одной ноге, ладонью, как помпой, прочистил от воды ухо и сел рядом с Василием на холодный с утра песок.
— Привет, — поздоровался с ним Василий.
Андрюша быстро глянул на него и отвернулся. А потом снова медленно посмотрел:
— Я вас не сразу узнал. Только по красным трусам. Видно, поддали вчера прилично.
— Было, — вздохнул Василий.
— С Аликом? — строго спросил Андрюша.
— А с кем же? — хрипло засмеялся Василий. — Мои все не пьют. Один у меня собутыльник остался…
Андрюша через плечо смотрел исподлобья:
— Зачем он вам нужен?
Василий даже растерялся немного:
— Как это зачем? Видишь ли, он со мной контракт подписал.
— По пьянке,— решил для себя Андрюша.— По пьянке не считается.
Василий спокойно ему объяснил:
— Он астральный летчик. Единственный АЛ в моей лаборатории.
— Но он же не хочет на вас работать!
— Не хочет, — согласился Василий.
Андрюша стукнул ребром ладони по колену:
— Значит, надо его отпустить.
— Просто так отпустить? — засмеялся Василий.— Без боя? Без поединка с Ченом?
Андрюша насупился:
— Бой боем. Это мои дела, а Алика все равно нужно отпустить.
— Боишься? — подмигнул ему Василий. — Боишься, что Чен тебя победит?
Андрюша посмотрел на него сурово:
— Я ничего не боюсь. Всякое может быть. Чен победит или я — не важно. Я не выйду на бой, пока вы не отпустите Алика.
Суровый мальчик вел себя слишком круто. Условия ставил невыполнимые. Василий окинул глазами берег — они были одни на берегу. Василий нашелся:
— Алик сам не уйдет без тебя. Пока не кончится бой, он сам не уйдет. Он же твой друг. Как же он может уйти без тебя?
Андрюша посмотрел на него Светло-серыми, будто умытыми, глазами.
— Значит, задача ясна.
— Что тебе ясно? — не понял Василий.
Андрюша объяснил:
— Значит, мы уйдем вместе.
Василий расхохотался:
— Попробуйте.
У Андрюши скривился набок рот.
— Пробуют целки. Мы пробовать не будем — мы уйдем. Ясно?
Василий посмотрел на него уважительно.
— Ты очень серьезный малыш.
Лучше бы он этого не говорил. В тот же миг Василий лежал лицом в песок, а Андрюша сидел у него на спине, заломив ему за спину правую руку:
— Если бы я серьезно с тобой разговаривал, я бы тебя заложником взял. И ты бы отпустил Алика или был бы трупом!
Василий с трудом повернул голову, сплюнул песок:
— Не горячись. Ты без оружия. Как ты меня убьешь, сявка?
Андрюша нажал на его сонную артерию указательным пальцем:
— Меня на войне пальцем учили убивать!
Он еще подержал палец на артерии, а когда у Василия стали туманиться глаза, отпустил, встряхнул его за плечи и усадил на песок:
— Мы бы с тобой быстро договорились. Но есть еще Чен. Я урою его. При всех его урою.